Российский проект «Редакция» выпустил на YouTube документальный фильм под названием «Что делает нас жестокими», который за один день посмотрели почти 800 тысяч человек. Как в начале фильма говорит руководитель проекта Алексей Пивоваров, выпуск не прямо касается Беларуси, но видеозаписи и свидетельства жертв полицейского произвола во время протестов в этой стране натолкнули «Редакцию» на идею этого фильма.

Вообще-то исследование природы человеческой жестокости —  крайне важная тема. Ею десятилетиями занимаются психологи, нейрофизиологи, антропологи, социологи и бог знает еще какое количество специалистов. О человеческой жестокости пишут романы и снимают фильмы, журналисты берут интервью с серийными убийцами, чтобы понять, существует ли предел человечности и почему человек может через нее перешагнуть. А может быть, жестокость — это и есть часть человеческой натуры?

Иногда, вот как сейчас, после страшных кадров из Беларуси, все эти вопросы приобретают необычайную остроту — и Пивоваров решил поискать ответ на вопрос, который он сам задает в начале фильма: «Они там [в Беларуси] специально в этот "Омон" набрали каких-то маньяков и садистов, или при определенных условиях на такую жестокость способен каждый из нас?»

Пивоваров не стал томить зрителей ожиданием, и в следующую секунду сам ответил на поставленный вопрос: «Психология как наука уже ответила на этот вопрос: да, при определенных условиях на проявление максимальной жестокости способно подавляющее большинство людей».

Дальше в течение часа Пивоваров рассказал зрителям обо всем, что обычно рассказывают на телевидении по теме человеческой природы, пропаганды и тоталитаризма. И про эксперименты Стэнли Милгрэма и Филипа Зимбардо, и про «банальность зла» и нацистскую Германию, и про ГУЛАГ с обязательной цитатой из Сергея Довлатова про «40 миллионов доносов», написанных в СССР, и про «первого ученика» из шварцевского «Убить дракона». А еще чуть-чуть — про реальную жестокость белорусского спецназа и российских полицейских.

Большинство комментаторов на ютьюбе восторженно хвалят этот фильм, и его действительно нельзя назвать плохим. Просто он какой-то неоднородный и непоследовательный — как будто снимали два разных фильма, а потом решили совместить отснятый материал. Один фильм — для тех, кто интересуется психологией и хотел бы получить ответ на важный вопрос: как в ХХ веке в середине Европы возникло государство, народ которого оказался вовлечен в самую бесчеловечную бойню за всю историю — и не нашел в ней ничего предосудительного (речь о нацистской Германии). Второй — о причинах полицейского насилия в России и Беларуси.

Первый фильм, посвященный научным теориям, — увлекательный, но неполный. Например, когда Пивоваров говорит, что психология ответила на вопрос, может ли любой человек проявить крайнюю жестокость, он ссылается на уже перечисленные эксперименты. Но почему-то не добавляет, что и милгрэмовский эксперимент (в нем подсадного испытуемого реальный участник эксперимента, играющий роль экзаменатора, бьет током за ошибки), и уж тем более Стэндфордский тюремный эксперимент (в нем участвует группа мужчин, разделенная на «охранников» и «заключенных») никогда не считались достоверным научным ответом на этот вопрос.

Так, Стэндфордский тюремный эксперимент (СТЭ) Филип Зимбардо провел в 1971 году, чтобы исследовать влияние социальных ролей на поведение человека. И уже через шесть дней был вынужден его прекратить, потому что «тюремщики» перешли черту, стали вести себя угрожающе, запугивали и издевались над «заключенными». Зимбардо написал об этом книгу, стал популярным: все журналисты мира брали у него интервью. А всем, кто читал книгу, становилось не по себе. Все спрашивали себя: а если бы я был на месте этих «тюремщиков» — я бы тоже так сделал? Тоже издевался бы над ни в чем неповинными, незнакомыми мне людьми? Эксперимент якобы доказывал, что это так. Позднее Зимбардо защищал садистов-охранников из тюрьмы «Абу-Грейб», доказывая, что они виноваты меньше, чем система, их вскормившая.

Но один из крупнейших социальных психологов ХХ века Эрих Фромм, например, считал, что в эксперименте действия были обусловлены личностями участников, а не условиями, в которых они оказались. И что результаты эксперимента нельзя обобщать до глобальных выводов о человеческой натуре. Кроме того, в разное время исследователи трижды пытались повторить эксперимент — и ни разу не получили тот же результат.

Наконец, в 2018 году один из исследователей разыскал оригинальные записи по эксперименту — и утверждает, что результаты во многом были сфальсифицированы или манипулятивны. Например, один из «заключенных» был «освобожден досрочно» в ходе эксперимента из-за нервного срыва — но позже он заявил, что симулировал его, чтобы успеть сдать экзамен. Затем выяснилось, что с «охранниками» провели специальные консультации, где им показали, как ведут себя охранники в реальных тюрьмах и как они запугивают заключенных. То есть им, по сути, приказали вести себя жестоко, они знали, какого именно результата от них ждут. Дело в том, что ВМС США, которые оплачивали исследование, хотели изучить проблемы в отношениях между тюремщиками и заключёнными в пенитенциарной системе США. А Зимбардо сразу считал ее бесчеловечной и заранее знал, к какому выводу должен был прийти, чтобы начать политические дебаты о реформе тюрем. К тому же он сам находился внутри эксперимента, изображая директора тюрьмы, и активно в него вмешивался по ходу событий. В итоге сам Зимбардо сказал в 2018 году, что это был «не эксперимент, а лишь наглядная демонстрация» тезисов, которые он хотел донести.

Обо всем этом в фильме не упоминается. Зато там упоминают любые другие эксперименты с группами, а также разные психологические эффекты: например, т. н. эффект постороннего. Это одна из разновидностей групповой сплоченности, когда чем больше у преступления или несчастного случая свидетелей, тем меньше людей помогает пострадавшим. Грубо говоря, чем больше людей стоит на обочине у разбитой машины, тем меньше вероятность того, что кто-то из них начнет делать искусственное дыхание раненому водителю. В то же время, если свидетель один, то он скорее начнет спасать пострадавшего — потому что перекладывать ответственность ему просто не на кого.

Тут хорошо бы задаться вопросом — какое отношение «эффект постороннего» имеет к жестокости белорусского или российского спецназа? Очень опосредованное. Это просто кусок из того, первого фильма о человеческой природе и ряде научных экспериментов, которые касаются социальной психологии и поведения групп. Увлекательные темы, но совсем не уникальные — в Украине таких фильмов было несколько, два из них относительно недавно снял Илларион Павлюк.

А вот разговоры с реальным бойцом российского спецназа, бывшим начальником подразделения «Альфы», бывшим следователем, которые есть в выпуске «Редакции», — это как будто эпизоды из совсем другого фильма. Он тоже увлекательный — но прямо опровергает заявленный Пивоваровым тезис о том, что при определённых обстоятельствах все люди — жестокие звери. Точнее, возможно, это и так — но к ситуации с реальными сотрудниками правоохранительных органов России и, скорее всего, Беларуси, этот тезис не имеет отношения. Потому что, как рассказывают Пивоварову его герои, в органы сотрудников именно отбирают по нескольким признакам. Например, бывший начальник «Альфы» говорит: «Чтобы служить там, нужно быть готовым подчиняться, любить выполнять приказы. Ребят берут определенных, с определенным окрасом, выращивают на определенной идеологии». И чуть позднее: «Видно, что они не спустя рукава работают (избивают человека на земле. — Авт.), а с удовольствием. Плюс есть приказ, коллективное действие, а работая по приказу, ты получаешь индульгенцию».

Бывший следователь говорит практически то же самое: «Туда изначально набирают людей, которые не имеют жизненного опыта, часто из военных училищ или из глубинки, сразу после школы, и затачивают на то, чтобы проявлять жестокость к тем, чья вина не доказана. Им говорят, что вокруг враги, а он должен защищать родину. Родина для них равна Путину или Лукашенко».

Еще один психолог рассказывает в фильме историю о некой немецкой военной части, которая должна была провести карательную операцию, но военным предоставили выбор: участвовать в убийстве мирных граждан или нет. При условии, что им за это ничего не будет. Отказались 12 человек. А остальные согласились и даже позже сами просились в карательные операции — так им понравилось. То есть, совсем не все согласны на жестокость, если к ней их не принуждают. Тот же психолог в другом месте говорит об избивавших протестующих: «Нужен опыт, тренировка. Люди с улицы никогда этого не сделают».

То есть, вырисовываются критерии отбора силовиков: определенная идеология, податливость, преданность, отсутствие критического мышления. Плюс тренировки.

Но у некоторых зрителей может сложиться и другое впечатление. Фильм начинался с тезиса, что психология считает людей почти поголовно жестокими существами, способными за пять дней превратиться в монстров. И зритель может подумать, что белорусские омоновцы просто обречены насиловать дубинками или выдавливать пальцами глаза задержанным в СИЗО, а российские полицейские — получать признания, подвешивая задержанных над аквариумом с голодным питоном. Они ведь люди, а наука якобы доказала, что жестокость — часть нашей природы.

При этом по ходу фильма эксперты приводят множество фактов о том, что это не так. Что поведение спецназа — это целенаправленно, годами взращиваемая жестокость в интересах государства. Собственно, сам Пивоваров в конце фильма говорит, что человек сам выбирает, на какой стороне оказаться — добра или зла. Значит, никто из нас не обречен быть надсмотрщиком. А также не может быть оправдан неким условным приказом, или коллективностью действий, или любым другим фактом. Ведь генералы не отдают приказ «положить задержанных друг на друга и смотреть, как они страдают, ради восстановления правопорядка на улицах Минска», верно? А если отдают, то он преступный, и его можно отказаться выполнять. Но большинство сотрудников соглашается с ним или проявляет собственную инициативу — и с энтузиазмом избивает, насилует и пытает.

В фильме есть маленький, но показательный момент. Боец российского спецназа, рассказывающий Пивоварову о своей работе, говорит: да, мы перерабатываем. Пивоваров подсказывает ему: «Наверное, это и приводит к вспышкам агрессии?». Спецназовец согласен — ну люди же, все устают, работа с ненормированным рабочим днем. А затем, говоря о тех, кого он задерживает, добавляет: «Они для нас — предмет работы, не более того».

Пивоваров не уточнил ничего у спецназовца — да и не нужно, наверное. Предмет — он и есть предмет. Можно ногами пинать, можно штабелем сложить. И эта фраза куда больше говорит о причинах полицейского насилия, чем все эксперименты и размышления о человеческой природе: демонстранты, да и вообще гражданские, для них просто не люди.

Безусловно, Пивоваров снял познавательный фильм, но после просмотра возникает множество вопросов. Например, зачем прямо сейчас рассказывать зрителям о научных теориях, якобы доказывающих склонность ко злу любого человека? Чтобы мы представили себя на месте белорусского ОМОНа и не судили его бойцов строго? Зачем рассказывать о переработках и ненормированном рабочем дне? Чтобы мы посочувствовали «космонавтам» в полной экипировке, старательно избивающим лежащего невооруженного человека? Почему единственный человек в фильме, который упоминает о преступных приказах, говорит, что бойцы не должны размышлять о степени адекватности действий своего начальства — и что вся вина за последствия этих приказов лежит на руководстве, а не исполнителях? Чтобы зрители пришли к выводу, что рядовые бойцы за пытки и изнасилования не несут ответственности? А почему тогда охранники в тюрьме «Абу-Грейб», одного из которых защищал Зимбардо, получили до 10 лет, — хоть и действовали с санкции начальства? И почему как раз эту историю в фильме не рассказали? В общем, есть о чем подумать.

Фото: кадр из фильма «Что делает нас жестокими»