Второго февраля Министерство здравоохранения Украины решило, видимо, придать украинцам оптимизма, организовав ко Всемирному дню борьбы с раком отчет директора Национального института рака Игоря Щепотина и его коллег.

Формат понятен – господин Щепотин 20 минут рассказывал, как у нас все замечательно и отлично в стране. Заболеваемость и смертность от рака постепенно снижаются, технологии улучшаются, лечение обеспечивается. Да, медицинские учреждения имеют недостаточную материально-техническую базу, но уже в прошлом году были зарегистрированы значительные улучшения: открыто два центра суперсовременной диагностики, построен новый хирургический комплекс. А благодаря Фонду Рината Ахметова этим летом заработают мобильные диагностические системы, которые будут ездить в села и диагностировать рак у населения.

Проблемы, по словам ответственных чиновников МОЗ, состоят в основном в плохой информированности и сознательности населения, в чем в большинстве своем виноваты врачи первичного звена (гинекологи в поликлиниках и т. д.).

Журналистов была тьма: телеканалы «Украина», ТВi, ТОНИС, ОК, «Интер», УТР, ICTV, 5 канал, «1+1».

Атмосфера, прямо скажем, дружественная и непринужденная – от журналиста я не услышала ни одного каверзного – ну, или хотя бы критичного вопроса (всего их было около четырех вместе с моими).

В основном монолог вел директор института рака. Иногда шутил. Журналисты смеялись…

Я пыталась понять, в чем же причина такого журналистского безразличия. Может быть, объяснить это можно тем, что информации о проблемах в онкологии мало? Тема же очевидно интересна людям, но фактов не хватает: все хором твердят, что проблем нет – ну, как секса в Советском Союзе. Вот они и приехали – надо же что-то во Всемирный день борьбы с раком показать.

Что можно извлечь из этих «соплей в сахаре» – я не знаю. Отсюда второй возможный ответ: помог админресурс Минздрава – центральные каналы пригласили, а неудобные вопросы задавать запретили.

Я задала г-ну Щепотину два вопроса (о которых он как-то сразу забыл, какой год сейчас – «2009-й?»). Этим, кстати, тоже страшно рассмешил журналистов.

Первый: почему, по его мнению, в Украине процент 5-летней выживаемости у детей с онкологическими заболеваниями составляет всего 55%, в то время как в Европе это минимум 70%?

Он объясняет это тем, что в Украине отсутствует возможность трансплантации стволовой клетки. Также проблема заключалась в отсутствии линейных ускорителей. Теперь они есть, оказывается. Так что этот показатель будет увеличен. По его словам, уже сегодня он составляет 61%. Что ж, по крайней мере, есть официальная позиция Института рака.

На второй вопрос (почему до сих пор не принята Общегосударственная программа по детской онкологии и гематологии 2011–2015) он посоветовал мне обратиться «по адресу». Подозреваю, в Минздрав.

После пресс-конференции я ехала по городу и, как на зло, то на билбордах города, то по радио постоянно попадались призывы перечислить деньги родителям, дети которых больны раком и нуждаются в дорогостоящем лечении.

Как-то на фоне радостной атмосферы отчета чиновников от онкологии стало безумно жаль маленьких Настенек, Виталиков и Софиек, родители которых вынуждены продавать свои квартиры и все иное имущество, только бы излечить своего ребенка за рубежом. Потому что в родной стране им помочь (увы!) никто не может.

А мы даже не пытаемся понять почему, не говоря уже о том, чтобы реально это менять.

Ольга Стефанишина, исполнительный директор БФ «Совещательный совет сообществ по вопросам доступа к лечению в Украине»