Недавно, опираясь на выводы Нацкомисси по вопросам защиты общественной морали, СБУ попросила Интернет-ассоциацию ограничить доступ украинцев к ряду сайтов. В список нежелательных для аудитории, по мнению Службы безопасности, попали ресурсы, пропагандирующие войну, национальную вражду, насильственную смену  конституционного строя или территориальной целостности Украины. Интернет-ассоциация Украины и медиаорганизации выступили с критикой такого подхода к решению вопроса (смотрите тут и тут). Разгорелась нешуточная дискуссия. Сообщество в сетях разделилось на тех, кто считает, что у Украины в условиях войны нет другого способа защитить себя, кроме ограничения доступа к определенным ресурсам, и тех, кто более либерален и считает, что чрезмерное регулирования и запреты ни к чему доброму не приведут, и надо искать другие пути.

В то же время международные организации, отстаивающие свободу слова, считают, что в таких вопросах нужно использовать механизм саморегулирования отрасли. MediaSapiens решило опубликовать некоторые материалы из сборника «Путеводитель по саморегулированию сетевых СМИ», подготовленного ОБСЕ. На сайте организации вы можете скачать сборник полностью. Мы же размещаем публикацию, которая проясняет, что такое саморегулирование и как оно работает, а также приводим пример британского фонда Internet Watch Foundation (IWF), который был создан сетевой отраслью, чтобы решать вопросы в очень конкретной области незаконного контента, а именно детской порнографии, и который работает в тесном сотрудничестве с правоохранительными органами.

Мы не считаем, что эти примеры являются панацеей. Но надеемся, что они помогут нам совместно (отрасли, государству и обществу) выработать подходы к решению вопросов информационной безопасности не в ущерб свободе слова. Также в ближайшее время редакция подготовит еще некоторые материалы, связанные с проблемой саморегулирования СМИ. Следите за нашим сайтом.

Саморегулирование контента интернет-отраслью

Автор: Джо Макнами

Какова архитектура Интернета?

Интернет представляет собой сеть взаимосвязанных сетей – открытую архитектуру, предлагающую инфраструктуру коммуникации «любого с любым». Взаимосвязь на многочисленных уровнях, таким образом, по определению является обязательной для Интернета. Именно эта открытость дает Интернету его устойчивость, представляет собой ценность для гражданских свобод и фактически – ценность для экономики. Интересно отметить, что и активисты, и интернет-компании используют одну и ту же уникальную характеристику Интернета – его открытость. Активистымогут передавать свои сообщения миру; компании, занимающиеся электронной коммерцией, могут предлагать всему миру свои услуги. Эксперименты по регулированию или «саморегулированию», которые затрагивают эту глубинную ценность Интернета, должны рассматриваться в этом свете.

Когда интернет-провайдеры несут ответственность за пользовательский контент?

Это зависит от страны. Основной принцип, изначально принятый Европейским союзом и США, заключался в том, что интернет-провайдеры должны нести ответственность в тех случаях, когда они либо напрямую вступают в сговор с пользователем для производства рассматриваемого контента, либо оба осуществляют непосредственный контроль над данными (поставщик хостинга в Интернете, например) и фактически знают о незаконности данного контента. Этот подход был очень важен для роста и особенно для экономического успеха Интернета в ЕС и США. Этот принцип все больше размывается в связи с тем, что интернет-провайдерам выставляются предписания суда по установке мер фильтрации, блокирования и надзора, а также внесудебные требования о принятии таких мер (либо спонтанным образом со стороны поставщика, либо в результате государственного или иного давления). В то время как Европейский суд в Люксембурге установил некоторые важные ограничения на использование предписаний суда в связи с сетевой деятельностью (в частности, по делам Scarlet против Sabamи Netlog против Sabam), беспокойство вызывает тенденция возможности включения предписаний суда в торговые соглашения (например, в Антипиратское торговое соглашение). Экспортирование режима предписаний суда Европейского союза без экспортирования защиты его основополагающих прав является в лучшем случае безответственностью, а в худшем – нарушением собственных международных обязательств Европейского союза по поддержке прав человека. Это также рискует остановить рост сетевой экономики в менее развитых странах и экспортирует ограничения на свободу слова в странах, в которых отсутствуют механизмы сочетания основополагающих прав и различных корпоративных и государственных интересов.

Отсутствие ясности в отношении ответственности также влияет на то, что интернет-компании все больше используют «саморегулирование» в форме «самозащиты». С помощью условий оказания услуг они получают все больше прав на удаление, блокирование или цензуру практически всего, по своему собственному усмотрению, что подрывает предсказуемость и свободу слова. Одна международная компания, являющаяся лидером на рынке, в своих условиях оказания услуг для разработчиков приложений дает себе право «удалять или приостанавливать доступность любого приложения» «по какой-либо причине или без всяких причин».

Подвергаются ли веб-порталы или поисковые машины какому-либо регулированию или саморегулированию?

Общеизвестно, что поисковые машины и веб-порталы оказывают влияние на получение приоритета для контента, который можно найти в Интернете.  Граждане находят контент с помощью этих сервисов, и они должны быть организованы таким образом, чтобы что-то находилось в верхней части списка результатов поиска. Таким образом, также общеизвестно, что поисковые машины и веб-порталы должны находить способы  регулирования этого внутренними силами – иными словами, с помощью саморегулирования. Вопрос для общества заключается в том, являются ли такие сервисы прозрачными и нейтральными, особенно когда они контролируют большую часть рынка.

Ситуация с регулированием более сложная. В Европейском союзе дело L’Oreal/eBay, рассмотренное Европейским судом, создало возможность привлечения к ответственности таких компаний, когда сервис действует «активно». Однако суд не предоставил адекватное разъяснение этого понятия, а, значит, суды разных стран-членов ЕС по-разному интерпретируют этот подход. По сути, несмотря на то, что переломный момент крайне неясен, принцип заключается в том, что чем менее нейтральным является сервис, тем выше вероятность того, что провайдер будет привлечен к ответственности за контент. Это, в свою очередь, означает, что режим привлечения к ответственности становится все более непонятным, что повышает риск ситуативной упреждающей цензуры со стороны компаний, оказывающих такие услуги.

Как веб-порталы и поисковые машины гарантируют сетевой плюрализм?

Поисковые машины и порталы, алгоритмы которых являются нейтральными и которые не определяют очередность на основании коммерческих интересов, политики и других соображений, помогают поддерживать открытость, которая лежит в основе успеха Интернета. Несмотря на то, что эти алгоритмы являются коммерческой тайной, в связи с чем их трудно проверить, нужно постоянно быть начеку, чтобы обеспечить максимальную прозрачность и нейтралитет.

Что такое сетевой нейтралитет?

Это основа открытости Интернета – принцип, который заключается в том, что сетевой провайдер не должен устанавливать (или снижать) приоритетность трафика на основании его происхождения, направления или цели, за исключением случаев, когда он вынужден это делать по причине требований безопасности.

Кто должен удалять пользовательский контент в случае его незаконности?

Это зависит от типа контента. С мелкими нарушениями можно разобраться путем взаимодействия с лицом, загрузившим рассматриваемый контент. Уголовное правонарушение следует рассматривать в каждом конкретном случае. Иногда необходимо, чтобы провайдер услуг приостановил размещение контента, если контент представляет собой неминуемую физическую угрозу для одного или нескольких человек. Иногда важнее не «спугнуть» преступника, и тогда необходимо учесть приоритеты правоохранительных органов.

Логичная реакция заключается в том, чтобы интернет-компании как можно быстрее удалили наиболее оскорбительные материалы. Однако такой подход чреват рисками – как для свободы слова, так и, как ни странно, для борьбы с незаконной деятельностью. Чем меньше степень юридического контроля до удаления материала, тем выше вероятность того, что совершенно законный материал также будет удален, к сожалению, в ущерб свободе слова. Более того, чем быстрее удаляется контент, тем больше риск того, что такое поверхностное действие (ведь спустя пять минут этот сайт можно загрузить в другом месте) просто заменит, а не дополнит деятельность правоохранительных органов.

Как быть с языком вражды в Интернете?

На этот вопрос не так просто дать ответ, поскольку понятие «языка вражды» может совершенно по-разному толковаться в разных странах. Исследования показывают, что язык вражды часто размещается в виртуальном пространстве для привлечения внимания. Это означает, что существует очень тонкая линия между фактическим применением законодательства и получением контрпродуктивного результата. Поэтому вопросу еще проведено недостаточно исследований, что означает постоянный недостаток подходов, основанных на верховенстве закона. С другой стороны, все более явно наблюдается тенденция полного отказа от верховенства закона и передачи решений по таким вопросам в руки интернет-компаний.

Интернет-компании могут совершать только поверхностные действия (удаление сайта, который может быть загружен в другом месте через несколько секунд). Передача интернет-компаниям роли судей, присяжных и палачей в отношении онлайн-контента – плохое решение, даже с их собственной точки зрения, поскольку это не является областью их деятельности и знаний. Это также является плохим решением для жертв, поскольку временное удаление с сайта А и его повторная загрузка на сайт В не имеет никакого смысла. Единственным, кто выигрывает при применении такого подхода, является лицо, распространяющее язык ненависти, которое может больше не беспокоиться о судебных санкциях.

В каком-то смысле это решение можно найти, если посмотреть на то, как поступают в этой ситуации более традиционные СМИ. Например, в 2001 г. держатели специальных мандатов ООН, ОБСЕ и ОАГ по праву на свободу выражения мнения установили ряд условий, которые должны учитываться в законах о языке ненависти:

•  Никто не должен подвергаться наказанию за правдивые заявления.

•  Никто не должен подвергаться наказанию за распространение языка ненависти, если только не будет показано, что это было сделано с намерением возбудить дискриминацию, враждебность или насилие.

•  Право журналистов на то, чтобы решать, как лучше передать информацию и идеи публике, необходимо уважать, особенно, когда они говорят о расизме и нетерпимости.

•  Никто не должен подвергаться предварительной цензуре.

•  Любое применение судами санкций должно быть строго ограничено принципом соразмерности.

К этому Европейская ассоциация по цифровым правам хотела бы добавить,

что с гражданскими журналистами следует обращаться так же, как с профессиональными.

Как быть с анонимностью незаконного онлайн-контента?

Полностью анонимного незаконного онлайн-контента на самом деле очень мало; просто есть недостаток эффективного сотрудничества с правоохранительными органами в сфере выявления нарушителей, когда это имеет смысл. Поскольку в этом заключается проблема, ее и необходимо решать. Однако вместо того, чтобы решать эту реальную проблему, политики все чаще предпочитают выбрать «простое» решение, которое все больше затрудняет защиту идентификационной информации человека в Интернете. Конфиденциальность исключительно важна для свободы слова, любая попытка ограничить анонимную речь в онлайн-среде была бы несоразмерной, упрощенной и ошибочной.

Каковы преимущества и недостатки саморегулирования сетевой отрасли?

Основное правило, которое необходимо соблюдать, заключается в том, что чем более внутренним является процесс саморегулирования, тем более соразмерным и уважительным по отношению к основополагающим правам он будет. Например, какой-либо сектор отрасли может принять кодекс саморегулирования, чтобы обеспечить ясность своей политики соблюдения конфиденциальности и применять единую методику (благодаря этому пользователи смогут сделать информированный выбор между разными провайдерами). Этот процесс должен быть полностью внутренним, с четко поставленной целью, когда регулируемой единицей является сама компания.

С другой стороны, подход, основанный на саморегулировании, когда компании соглашаются удалять возможно незаконные веб-сайты, принципиально отличается от него. Внедряемые правила не были разработаны компанией, и компания регулирует не себя, а своих клиентов. Когда правила не являются правилами самой компании, когда политические цели этих правил не являются целями компании, когда компания не регулирует себя, такой процесс не имеет ничего общего с «саморегулированием» и его скорее следует описывать как «поддержание правопорядка частными силами». Многие проблемы, возникающие при разработке политики в этой области, проистекают из того, что политики не видят это важное отличие.

В чем заключается опасность саморегулирования сетевой отрасли?

Есть множество опасностей, связанных с подходом, основанном на поддержании правопорядка частными силами. В частности:

1.  Единственные действия, которые может предпринять интернет-посредник, являются поверхностными – они не могут арестовывать или преследовать кого-либо в судебном порядке.

2.  Интернет-посредники являются частными компаниями, приоритеты которых заключаются в получении прибыли и сохранении бизнеса, а не в защите свободы выражения мнения. Они будут «действовать с наименьшим риском», поскольку риски, создаваемые путем удаления совершенно законного контента, обычно ниже, чем риски, связанные с сохранением законного контента в онлайн-среде – особенно при оказании услуг непосредственно гражданам и «бесплатных» услуг.

3.  Существует постоянный и значительный риск того, что правоохранительные органы, ресурсы которых ограничены, снизят приоритетность определенных сетевых нарушений, если они сочтут, что могут рассчитывать на интернет-посредников, которые сумели сделать так, чтобы проблема временно «исчезла».

Является ли использование родителями программного обеспечения для фильтрации своего рода саморегулированием Интернета?

Родители не регулируют сами для себя, так что ответ – нет, это нельзя назвать «саморегулированием». В зависимости от возраста ребенка, установка фильтра доступа детей к Интернету может быть более или менее адекватным действием родителей. Однако предотвращение встречи ребенка с конкретной опасностью никогда не было лучшим педагогическим приемом. На каком-то этапе родители, как бы ни трудно им было это сделать, должны отпустить руку ребенка и разрешить ему самостоятельно перейти дорогу. Сложность заключается в том, чтобы адекватно управлять этим риском и обучать ребенка, а в конечном итоге позволить ему управлять рисками самостоятельно.

У нас у всех есть простейшее (и здоровое) желание как можно лучше защитить наших детей. Однако защита ребенка в онлайн-среде очень часто противоречит здравому смыслу – например, как показало исследование независимого бюро Великобритании по стандартам образования, слабая фильтрация доступа детей к Интернету оказалось более эффективной для безопасности ребенка, чем жесткая. Таким образом, очень важно отойти от регулирования деятельности детей в онлайн-среде на основе интуиции и перейти к подходу, основанному на более точно подтвержденных фактах.

Следует ли регулировать новые СМИ?

В данном случае вопрос более интересен, чем ответ на него. Есть ли какая-либо форма журналистики, которая не занималась бы «саморегулированием»? У каждого блога есть определенный языковой регистр, каждый писатель придерживается собственного стиля, обращаясь к своим воображаемым читателям, и каждый писатель занимается «саморегулированием» таким образом, чтобы избежать противоречий или вызывать их. Должны ли новые медиа заниматься саморегулированием контента, производимого от их имени, с тем, чтобы поддерживать определенный уровень качества, языкового стиля и тематического направления? Несомненно! Было бы бессмысленно утверждать иное. Должны ли блог-сервисы подвергать блоги предварительной цензуре, удалять или отключать блогеров на основании правил, включенных в условия оказания их услуг, устанавливать стандарты, являющиеся более строгими и менее прозрачными, чем демократически одобренные законы? Несомненно, нет. Существуют серьезные основания, по которым каждой крупный документ о правах человека однозначно говорит, что ограничения, налагаемые на основополагающие свободы, такие как свобода коммуникации, должны основываться на законе.

Отраслевое саморегулирование контента: Пример британского  фонда Internet Watch Foundation (IWF)

Автор: Сюзи  Харгривз,     директор       IWF

Фонд Интернет-Вотч - Internet Watch Foundation (IWF) представляет собой британскую благотворительную организацию, которая была создана сетевой отраслью с тем, чтобы решать вопросы в очень конкретной области незаконного контента: контента с растлением малолетних, также известного под названием «детская порнография».

История IWF

IWF был создан в 1996 г. интернет-отраслью в Великобритании после обсуждения этого вопроса с полицией и государственными органами. В то время Интернет был еще относительно молодым явлением, и полиция считала, что интернет-провайдеры, возможно, совершают нарушение, поскольку создают группы новостей, в которых размещаются непристойные изображения детей. В Великобритании хранение детской порнографии считается уголовным преступлением, и термин «хранение» включает его просмотр в Интернете. Итак, в 1996 г. интернет-провайдеры обеспокоились тем, как обеспечить, чтобы ни они, ни их невиновные клиенты не привлекались к уголовной ответственности, если у них будет обнаружена детская порнография или если они случайно просмотрят ее. И правительство, и полиция поддержали усилия отрасли по решению этого вопроса на основе саморегулирования, в рамках партнерства с правоохранительными органами, но отдельно от них.

IWF был создан как независимая организация, цель которой заключалась в получении, оценке и отслеживании жалоб от публики на контент с растлением несовершеннолетних. С момента своего создания IWF действовал в качестве оператора этой «горячей линии» для публики, которая могла сообщить о потенциально незаконном контенте и, в партнерстве с полицией, он предоставляет услугу «предупреждения и удаления», давая советы интернет-провайдерам по удалению контента.

В течение первого года своей работы IWF обработал около 1 300 заявлений о незаконном контенте, и у него было пять членов-учредителей. В 2011 г. было обработано почти 42 000 заявлений, а число членов составило около 100. Этот рост числа заявлений в геометрической прогрессии обусловлен не только растущей изощренностью правонарушителей в Интернете, но и повышением возможностей по их отслеживанию.

Как работает фонд

Основным приоритетом IWF является выявление детской порнографии, размещенной в Великобритании, и ее скорейшее удаление. Эта работа в течение всего времени существования фонда шла столь успешно, что объем незаконного контента, размещенного в Великобритании, снизился с 18% в 1996 г. до 1% в настоящее время. Обнаруженный материал с хостингом в Великобритании удаляется менее чем за час. Этого удалось добиться только благодаря тесному партнерству с полицией и отраслью. Весь потенциально уголовно-наказуемый контент передается полиции, которая подтверждает его оценку и использует то, что им нужно для проведения уголовного расследования. Затем отрасль совершает немедленные действия по удалению данного контента.

В 2009 г., с согласия отрасли, IWF также взял на себя обязанность по выявлению и выпуску уведомлений об удалении незаконной экстремальной порнографии, хотя фактически пока ему удалось разобраться лишь с небольшим числом таких случаев. Помимо услуги «горячей линии» в своей стране, фонд также готовит список URL, т.е. конкретных веб-адресов контента с растлением малолетних за пределами Великобритании. Этот список распространяется среди провайдеров услуг, поисковых компаний, хостинг-сайтов и фильтрующих компаний, которые используют их для блокирования или фильтрации доступа к этому контенту. Несмотря на то, что большинство пользователей в этом списке находится в Великобритании, его все чаще используют и в других странах. В рамках организации INHOPE, в которую входит 40 «горячих линий» по всему миру, этот список объединяется со списками других «горячих линий» для создания всеобщего списка, используемого на международном уровне.

Использование этого списка для блокирования является элементом, вызывающим больше всего споров, а также опасений относительно возможных коллизий с Европейской Конвенцией о защите прав человека. Команда аналитиков IWF постоянно обрабатывает отчеты и дважды в день обновляет список URL. Этот список является динамичным, и его размер варьируется от 300 до 600 URL. В Великобритании этим списком пользуются поставщики услуг широкополосного доступа, охватывающие 98% рынка жилья Великобритании. Таким образом он предотвращает случайный доступ к детской порнографии. Однако он не может остановить педофила, который изыскивает технические средства для преодоления блокировки. Он успешно справляется с установкой крайне эффективного фильтра, для преодоления которого требуется приложить серьезные усилия, а если вы сумели получить доступ к заблокированному контенту, то вы намеренно совершили уголовное преступление.

Почему требуется саморегулирование?

Во-первых, для того, чтобы саморегулирование действовало, требуется поддержка основной части отрасли, и получение этой поддержки означает, что отрасль будет сотрудничать с регулятором, а не бороться с ним. Благодаря получаемой им огромной поддержке, IWF в состоянии работать со штатом, который составляет всего лишь 20 человек. Он серьезно опирается на помощь технических и прочих специалистов из интернет-отрасли. Если нам что-то нужно сделать, то отрасль делает это для нас.

Во-вторых, саморегулирование обеспечивает ситуацию, когда модель IWF остается актуальной, поскольку она реагирует на изменения в онлайн-среде гораздо быстрее, чем это было бы, если бы IWF был связан каким-либо законом.

В-третьих, отрасль понимает, что доверяет фонду гораздо больше, чем полиции. Они оперативно действуют на основании информации от IWF, но заявляют, что не чувствовали бы себя столь комфортно, если бы полиция отдавала им указания об удалении контента.

И, в-четвертых, саморегулирование защищает самоопределение отрасли. Нельзя терять из виду тот факт, что интернет-отрасль представляет собой коммерческую структуру. Интернет-компании нацелены на получение прибыли и должны провести черту между удовлетворением своих клиентов и исполнением требований правительства и прочих заинтересованных лиц. С помощью саморегулирования отрасль может действовать в качестве арбитра между государственными целями и требованиями пользователей.

Критика нашей модели:

• Угроза свободе выражения мнения

Некоторые говорят, что при удалении или блокировании контента IWF нарушает права человека, в частности, Статью 10 Европейской Конвенции о защите прав человека. Здесь необходимо помнить о некоторых моделях, используемых преступниками для размещения их контента в Интернете. Они могут «захватывать» законные сайты, например, размещая фотографии или видео, спрятанные глубоко у провайдера хостинга, который занимается предоставлением веб-пространства для обычных компаний и пользователей. Помимо нарушения уголовного права, это еще является нарушением контрактных условий хостинг-сайтов и ПИУ. Эти аргументы становятся еще сложнее, чем просто рассмотрение вопросов свободы выражения мнения, и вызывают вопросы, связанные и с коммерческими контрактами. Но, тем не менее, можно задать основополагающие вопросы:

- Имеют ли распространители детской порнографии «право» делиться преступными изображениями? – Нет

- Имеют ли педофилы «право» получать изображения? – Нет.

- Имеют ли интернет-провайдеры «право» препятствовать злоумышленному использованию их услуг? – Да.

- Также нельзя забывать о детях, которые пострадали от растления. Разве они также не имеют права на то, чтобы изображение их растления не распространялось по Интернету?

• Отсутствие судебной власти

Некоторые спрашивают, как IWF, являющийся НГО, может иметь полномочия по определению и классификации материала как потенциально преступного. Они  говорят, что эту роль может исполнять только судья или полиция.

Естественно, в конечном итоге только суд может определить законность или незаконность контента. Однако представьте себе, как отреагируют суды, если их попросят выносить решения по 49 000 случаям потенциально незаконного контента с растлением малолетних каждый год. Модель IWF в этом отношении действует гораздо быстрее. Но фонд не действует неосмотрительно и непрофессионально.

Для ведения работы по уведомлению и удалению персонал IWF проходит тщательную подготовку вместе с полицией и продолжает работать в тесном сотрудничестве с ней. Они сообщают о контенте в британские и иностранные правоохранительные органы и на горячие линии. Их работу регулярно проверяет полиция, специалисты по правовым вопросам и вопросам защиты детей, и их однозначно поддерживает и правительство Великобритании, и Европейская Комиссия. Несмотря на то, что они применяют директивы для определения меры наказания, действующие в Великобритании, они устанавливают более высокий порог для принятия мер. В связи с этим контент, стоящий на грани непристойности или содержащий лишь самое легкое положение для определения меры наказания, если суд сочтет его незаконным, не станет предметом действий IWF.

Однако есть ли у фонда правовые полномочия для того, чтобы выпускать списки для блокирования? Правительство Великобритании четко указало, что оно будет выносить законодательные решения, если ПИУ не будут применять список IWF, однако подчеркнуло, что оно хочет, чтобы эту работу делал IWF. Учитывая тот факт, что правительство, отрасль и правоохранительные органы предпочитают, чтобы IWF составлял и распространял этот список, по сути ему даны правовые полномочия.

Многие члены IWF также решили добровольно применять этот список за границей. При поддержке других «горячих линий» IWF иногда сообщает компаниям за пределами Великобритании, что их сервисы предоставляют хостинг контенту с детской порнографией. Конечно, в других странах у фонда имеется лишь консультационный статус, однако опыт показывает, что интернет-компании благодарны за информацию о том, что они стали жертвами злоупотреблений.

• Неверная оценка и чрезмерное блокирование

Возможно, вы слышали о том, что обычно называют «инцидентом с Википедией» в 2008 г. В этом случае IWF трижды получал консультации от полиции, которая подтвердила, что рассматриваемое изображение, иллюстрация на обложке музыкального альбома, нарушало законодательство Великобритании. IWF включил этот URL в свой список, но техническая реализация по защите безопасности сайта Wikipedia в сочетании со многими решениями по фильтрации привела к тому, что весь домен Wikipedia был закрыт для «редакторов». С тех пор IWF пересмотрел свои процедуры, так что теперь он в состоянии рассматривать весь контекст и предсказывать, когда включение URL в список может привести к технически избыточному блокированию некоторыми ПИУ, системы которых менее устойчивы, чем другие.

• Отсутствие прозрачности

Другая жалоба в отношении нашей модели относится к недостатку прозрачности. Понятно, что IWF не может публиковать свой список, поскольку это не только облегчит педофилам поиск материала, но и сама публикация нарушит законодательство Великобритании, поскольку будет представлять собой «рекламу».

Однако фонд публикует критерии, которые наши аналитики используют для выявления контента, содержащего детскую порнографию. IWF оценивает контент с растлением малолетних в соответствии с положениями, представленными в директивах для определения меры наказания заключительных положений Закона о сексуальных преступлениях 2003 г. Кроме того, он публикует и осуществляет апелляционное производство в случае, когда кто-то считает, что URL был неверно оценен. (См. http://www.iwf.org.uk/accountability/complaints/content-assessment-appeal-process)

Однако справедливо будет сказать, что если только вам не известно о блокировании контента, его трудно опротестовать. Сейчас, если пользователь пытается получить доступ к заблокированному сайту, он может увидеть «вводную страницу», которая показывает, что в доступе на сайт отказано, поскольку IWF включил данный URL в список потенциально незаконного контента. Однако также существует вероятность, что он получит короткое извещение, обычно «Извещение 404», в котором просто будет сказано, что файл не найден. IWF хотел бы видеть такую ситуацию, когда человек, пытающийся получить доступ к заблокированному сайту, узнает, почему в доступе было отказано. Однако пока существуют некоторые проблемы с использованием «вводных страниц».

В настоящее время некоторые ПИУ испытывают технические сложности с определением того, какие URL заблокированы в связи с включением их в список, а какие заблокированы по другим причинам (например, спам и фишинг). Возможно, однако, что вскоре им придется найти решение, поскольку новая Директива Европейской Комиссии о борьбе с сексуальными растлением, сексуальной эксплуатацией детей и детской порнографией требует прозрачности при блокировании.

ПИУ и другие интернет-компании уже играют важную роль связующего звена в этом вопросе: от регулирования потока трафика и управления нагрузкой на сети до удаления спама и фишинга и – например, в случае Google – применения поисковых фильтров по умолчанию и «умных фильтров» для получения результатов поиска, которых, как показывают их алгоритмы, мы ожидаем для удаления контента при получении информации о том, что он является клеветническим. Компании делают это в ответ на влияние клиентов и давление правительства – а также в качестве способа повышения привлекательности своих сервисов, а, значит, и их прибыльности.

И последний вопрос: что мы предпочтем, как потребители и как граждане: чтобы посредником между нами и Интернетом выступало государство или коммерческие организации? Является ли посредничество по получению доступа к контенту вопросом исключительно демократического принятия решений, или мы доверяем компаниям, которые будут выносить нравственные и редакционные суждения от нашего имени? И, в конечном итоге, является ли это вопросом для нас как граждан или для нас как потребителей – или эти две ипостаси могут сочетаться?