Реальные действия, проявления которых мы видим на поверхности, являются результатом множества глубинных трендов, которые то набирают силу, то уходят на периферию, а им на смену приходят другие. Именно это заставляет пристально изучать Россию, чтобы понять, откуда возникают решения ее властей.

Изменяющаяся обстановка требует смены представлений об угрозах и рисках. Системы выстраивания стабильности во внутренней и внешней политике устаревают на глазах. Страна может иметь сильный инструментарий, но он оказывается неприменимым в новой обстановке. Эти изменения в числе прочего отражает и внимание не только к жесткой силе, но и к силе мягкой, поскольку изменяется роль и возможности воздействия снизу, когда народ начинает играть иную роль.

Можно выделить следующий круг вопросов, на которые надо отвечать России, чтобы удерживать заданное после Крыма направление и двигаться вперед:

- легитимация своего доминирования на постсоветском пространстве,

- усиление роли врага во внутренней и внешней политике,

-  новые собственные риски,

-  новые методы борьбы с инакомыслием,

- развитие имперского дискурса,

- модернизация путем опричнины, а не демократии,

- управление прошлым для легитимизации настоящего,

- усиление коммуникативно-пропагандистского обеспечения.

Рассмотрим эти факторы подробнее.

Легитимация своего доминирования на постсоветском пространстве

Чем дальше постсоветское пространство уходит от 1991 г., тем сложнее приходится доказывать России свое доминирование. Основным при этом становится нарастание факторов, «отрывающих» постсоветское пространство от России. Среди них можно назвать следующие: уходит поколение людей, живших в СССР, падает знание русского языка, разрывается связь через массовую культуру, падает статус России в мире. И поскольку Россия не продемонстрировала ни своего собственного в настоящей ситуации, ни внятного и привлекательного совместного образа будущего, то постсоветские страны естественно начинают ориентироваться на другие модели.

Единственным решением, которое возникает, становится фиксация своего доминирования путем международных договоренностей с Западом, путем культурной экспансии, включая телевидение, путем газовой дипломатии, что на себе все время испытывает Украина и в ряде случаев путем силового давления.

Отсюда требование иметь свою доктрину Монро, которая не даст Западу вмешиваться в дела постсоветского пространства.  То есть концепция «суверенной демократии» В. Суркова теперь должна получить распространение и на все постсоветское пространство.

Или это просто жесткая констатация своих особых прав типа следующей: «России целесообразно перейти от позиции регистратора событий к позиции формирования ситуации. Для этого на высшем уровне необходимо заявить о том, что Россия готова вести любые обсуждения лишь на основе предварительного признания Америкой и ЕС особых прав на озабоченность положением дел на Украине только и исключительно за Россией».

И прямое воззвание к действиям: «Крайне необходимо выдвинуть лозунг – пусть пока лишь лозунг – нового воссоединения Украины с Россией. Да, он сегодня непрост – политическая агентура Запада немало поработала на Украине во имя дезориентации старших поколений и воспитания молодежи в духе ”неандертализации’’, то есть социальной безответственности и ненависти к культуре, в том числе и собственной, украинской. Немало сделано в этом направлении политической агентурой Запада и непосредственно в России. Однако провозгласить лозунг воссоединения как цель необходимо».

В любом случае в будущем интересы России к постсоветскому региону сохранятся, для реализации чего будут использоваться экономические, политические, военные, информационные методы удержания этого положения.

Усиление роли врага во внутренней и внешней политике

Мы много раз обращались к понятию врага и его использованию во внутренней и внешней политике России. Это и конспирология в систематике А. Фурсова или С. Кургиняна, которые разрабатывают ее достаточно системно и основательно, видя главного врага в Западе.

Новым стало обсуждение этой тематики с отсылкой на религиозные мотивы А. Дугиным. Он достаточно ярко пишет: «Для дьявола - границы проницаемые. Для него нет внешнего и внутреннего. Он принимает формы народов, царей, армий, воинств, культур. Но он заходит и изнутри, выдаёт себя за нас самих, шепчет на ухо, оборачивается друзьями и соратниками. Льстит, пугает, зовёт, отвлекает, тянет. Дьявол – это сеть во всех смыслах. У неё есть видимые сегменты и невидимые. Там, где выключается вещание CNN или “Эха Москвы”, голос дьявола продолжает звучать в ином регистре. Дьявол держит в своих руках и тех, кто это осознает, и тех, кто об этом не догадывается. Дьявол историчен и технологичен. Он враг искусный и опытный. Он ведёт войну с Россией».

И далее: «Битва за Украину - не политика, и даже не геополитика. Это - Священная война. Война Конца Истории. Она ведётся на всех уровнях сразу, но сущность её - финальное столкновение сил света и тьмы. Русские носители Христа, Сына Божьего, Света. Их противники дьявольские орды».

И все это можно прочесть на страницах сайта Российского института стратегических исследований (см. также как более «светскую» версию событий в Украине, но также с опорой на врагов).

Линия теологическая продолжена созданием в Ядерном центре в Сарове духовного научного центра, где провели обсуждение духовных основ отечественной безопасности. До этого, как мы помним, кафедра теологии была создана в МИФИ. Это было столь необычным, что некоторые сотрудники института даже подали в отставку. Правда, кафедры теологии существуют уже в 50 вузах России.

По этому поводу Б. Надеждин шутит на «Эхе Москвы», что он тоже готов переименовать свою кафедру права в МФТИ на кафедру православия, но трудно будет с вопросами на экзаменах. Хотя он предложил следующий набор:

1. Вклад Русской Православной Церкви в обнаружение бозона Хиггса.

2. Эксперимент Майкельсона как доказательство Бытия Божия.

3. Измерение температуры в Аду методами инфракрасной спектроскопии.

4. Может ли Ангел лететь быстрее скорости света? А Архангел?

5. Православное истолкование эффекта Доплера.

6. Курс теоретической физики Ландау и Лифшица как источник ереси.

Но это взгляд со стороны на существование кафедр теологии. На самой конференции же были такие доклады: президента Академии геополитических проблем Л.Г. Ивашова – «Новый тип войн XXI века»; директора НИИСИ РАН  В.Б.Бетелина – «Вызовы в киберпространстве»;  директора ИЛФИ РФЯЦ-ВНИИЭФ С.Г.Гаранина – «Оружие на новых физических принципах».

Митрополит Георгий выступил с докладом на тему «Великая Россия невозможна без возрождения Святой Руси». Здесь он говорит о следующем: «В Ветхом Завете есть рассказ о двух братьях: Исаве и Иакове. Исав продал первородство  Иакову за чечевичную похлебку. За миску каши! Подобно ему и многие наши граждане продавали собственную страну за гамбургеры и кока-колу. Хоть Советский Союз и был безбожным государством, его развал ударил, прежде всего, по России. Но на этом духовная агрессия не закончилась. Мы и сейчас испытываем мощнейшее давление со стороны западной цивилизации. Оно демонизирует нас и наше прошлое, формирует внутри нашего общества культ потребления. Это – культ золотого тельца, который в принципе не совместим ни с какой духовностью».

Л. Ивашов в своем докладе задал вопрос и дал на него исчерпывающий ответ: «Являются ли стратегические ядерные силы гарантом безопасности? [...] Главная сфера борьбы - духовная. Война идет за воспитание, стандартизирование человека. Государства падают, как СССР, без выстрелов. Украину на чем раскачали - на особенности, “незалежности”. Хотя сейчас воюют и за энергоресурсы. Сирия - тому пример. Она стала местом военных действий, как только там открыли запасы нефти. Но всё базируется на человеке. Он и беды творит, и прорывы совершает. А что такое человек? Зачем он появился на свет? В чем смысл его жизни. Ответы потеряны. У России вновь миссионерская задача, и есть три составляющие, которые помогут и оборонку вытянуть, и другие отрасли. Это образование, наука и религия».

Вернемся еще раз к выступлению митрополита Георгия, весь текст которого насыщен уроками из прошлого — от Византии до 1917 года: «Когда говорят о катастрофе 1917 года, все вспоминают октябрьский переворот большевиков. Это тоже ошибка. Надо акцентировать внимание на Февральской революции 1917 года. Олигархи того времени вместе с военной верхушкой отстранили от власти Государя. Сообщили, что он якобы в вагоне поезда где-то в поле подписал  бумажку, и вся страна это приняла, Церковь согласилась. Мы отказались от фундаментальных основ жизни, и через полгода пришел бич Божий – большевики. Возьмем сегодняшнюю ситуацию на Украине. Мы недооцениваем события 1993-1995 года, когда украинские политики разыграли серьезное противостояние народа в религиозной сфере. Произошло разделение верующих на автокефалистов, униатов, католиков и православных. Отголоски этого противостояния сегодня воплощаются в расколе и развале страны».

Возрождение роли православия не только является индивидуальным актом людей, обращающихся к вере, это и идеологическое основание, строящегося государства. Кстати, Сталин также пошел на послабления в отношении государства к вере в момент войны. Почти то же имеется и сейчас, когда государство в принципе не знает, на что оно может опираться.

Новые собственные риски

Мы не будем говорить об экономических рисках, хоть они являются наиболее насущными для России. Нас интересуют те риски, где активно задействованной оказывается коммуникативная составляющая.

Военные уже не просто заговорили об информационных войнах, а вплотную занялись цветными революциями, хотя и берут их пока в своих докладах в кавычки. Хотя известна аксиома, что армия неспособна выполнять полицейские функции, но военные четко чувствуют, откуда именно исходит наиболее близкая угроза.

Министерство обороны РФ провело конференцию (третью) по международной безопасности в мае 2014 г.. И здесь прозвучали практически те же точки отсчета, что и в Сарове. Хотя естественно, что это было сделано, отталкиваясь от других оснований.

Начальник Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации генерал-полковник В.Б.Зарудницкий выступил с докладом на тему «Военные аспекты цветных революций». Одним из тезисов этого выступления является то, что все равно за мягкой силой цветных революций стоит поддерживающая их жесткая сила, которая в конечном счете и направляет все действие.

Он сказал в своем выступлении: «Все коварство “цветных революций” состоит в том, что страна-жертва агрессии при руководстве и поддержке извне сама убивает себя. В ходе внутреннего вооруженного конфликта уничтожается людской потенциал государства, разрушается экономика, теряется политическая самостоятельность. У населения страны–жертвы агрессии происходит полная потеря ориентации в системе координат “свой–чужой”. Вместо того чтобы объединиться перед лицом внешней агрессии, часть населения вступает в борьбу против другой части своего народа. Агрессор при этом выступает в роли “защитника” одной из сторон внутреннего конфликта, им же спровоцированного. Страны-жертвы, зачастую так и не осознав, кто агрессор, оказываются побежденными и отброшенными в своем развитии на 15-20 лет назад».

Кстати, Россия четко видит сквозь призму событий в Украине, чем эти новые типы войн отличаются от классических. Зарудницкий дает следующее отличие, сквозь которые так и видится Донбасс:

- стерты грани между обороной и наступлением, стратегией и тактикой,  фронтом и тылом,

- военные действия развертываются в населенных пунктах,

- военные действия выходят за рамки гуманитарного права, становясь войной без правил,

- криминализация войны,

- характерным становится использование частных военных формирований и сил специальных операций.

А. Гольц, комментируя эту конференцию, выступает против преувеличения роли иностранных государств: «Показательно, что возможность того, что жителям некоей страны может просто встать невмоготу от авторитарного правителя, вообще не рассматривается. По логике генералов, любое народное восстание — обязательно является результатом иностранного вмешательства. При этом никто не затрудняет себя доказательствами. Иначе пришлось бы объяснять, зачем Вашингтону потребовалось, к примеру, строить козни в отношении абсолютно лояльного американцам режима Мубарака в Египте».

Упоминает о новых рисках, идущих от цветных революций, в своем докладе на этой конференции и начальник Генерального штаба РФ В.В. Герасимов: «Сегодня мы наблюдаем совершенно иные подходы западных стран к продвижению своих национальных и коалиционных интересов. Под предлогом распространения демократических ценностей характерным стало широкое задействование невоенных средств и адаптивное применение военной силы для смены неугодных режимов. Основным средством реализации политических замыслов становятся “цветные” революции, которые по мнению инициирующих их сторон должны привести к ненасильственной смене власти. В итоге в их основе лежат политтехнологии, предусматривающие манипуляцию извне протестным потенциалом населения в сочетании с политическими, экономическими, гуманитарными и другими невоенными мерами. В течение последнего десятилетия волна таких “цветных” революций была инициирована США на постсоветском пространстве, в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Это повлияло на военно-политическую обстановку в этих регионах и в мире в целом».

И еще по поводу цветных революций: «Конфликты внутри государств перестают быть исключительно внутренними и все больше приобретают международный характер. В процесс разрешения внутригосударственных противоречий в различных формах осуществляется активное вмешательство извне, от “цветных революций” до вооруженного вторжения. Использование негосударственных вооруженных формирований в качестве основного силового инструмента в конфликтах ведет к росту неконтролируемой силы в мире. Это терроризм, экстремизм, трансграничная организованная преступность и институт наемничества. Целые регионы погружаются в хаос. Такая сила становится одинаково опасной и для тех, против кого она направлена, и для тех, кто ее создал».

Обращение к этому невоенному инструментарию для военных является новым фактом развития военного искусства. Но одновременно у военных ведь нет адекватного ответа, поскольку военная сила не может быть использована в ответ на мирные акции, которые являются основой проведения цветных революций.

Например, Дж. Рендон считает, что Statecraft надо менять на Streetcraft. Если первый вариант базируется на монологе и контроле, то теперь следует изменить эту базу на диалог и общество. Он подчеркивает, что современные государства нуждаются в инструментарии работы с «улицей», которого на сегодня по сути нет. И первыми от цветных революций падают, кстати, слабые государства, поэтому оказалась возможной так называемая «арабская весна».

Л. Ивашов, который был участником конференции как в Сарове, так и в Москве, также рассматривает вопросы информационной войны в своем интервью, говоря следующее: «К информационным войнам следует относиться не менее серьезно, чем к обычным. Никак нельзя их недооценивать. На них люди тоже погибают – просто не физически, а духовно. Все низкопробные шоу на нашем телевидении и на эстраде можно рассматривать как спланированные информационно-военные операции, нацеленные на сознание человека». И, кстати, здесь мы снова имеем дело не с войной информационной, а с войной смысловой, поскольку  речь идет не о краткосрочных, а долгосрочных целях. И перед нами нацеленность не на факты, а смыслы-ценности.

Завершим этот пункт перечислением «невоенных» участников конференции со стороны России (без официальных лиц, например, из МИДа): А. Г. Арбатов, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений, Е. П. Бужинский, старший вице-президент Центра политических исследований России, В. А. Орлов, президент Центра политических исследований России, С. М. Рогов, директор Института США и Канады РАН, Ф. А. Лукьянов, председатель Президиума РСМД по внешней и оборонной политике, В. Г. Барановский, заместитель директора ИМЭМО РАН, Л. П. Решетников, директор Российского института стратегических исследований, В. И. Трубников, член Дирекции Института мировой экономики и международных отношений РАН, А. А.  Бессмертных, президент Международной внешнеполитической ассоциации и председатель Всемирного совета бывших министров иностранных дел, К. И. Косачев, руководитель Россотрудничества – специальный представитель Президента РФ по делам СНГ, Е. Я. Сатановский, президент Института Ближнего Востока, Р. Н. Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий, И.  И. Абылгазиев, ректор Института стран Азии и Африки МГУ, И. Ю. Коротченко, главный редактор журнала «Национальная оборона», В. В. Наумкин, директор Института востоковедения РАН,  Ю. Н. Балуевский, старший научный сотрудник Центра оперативно-тактических исследований внутренних войск МВД России, С. А. Орджоникидзе, председатель Российского общественного совета по международному сотрудничеству и публичной дипломатии, Е. М. Кожокин, ректор Академии труда и социальных отношений, Н. А. Нарочницкая, президент Фонда исторической перспективы, Л. Г. Ивашов, президент Академии геополитических проблем.

Риски по поводу смены ценностей действительно велики, поскольку в телевидение заложен параметр развлекательности, продиктованный необходимостью рекламы. И он трансформирует практически все, кроме новостей. А новости, кстати, также трансформирует конкретный политический заказ дня.

Об опасности процессов ценностных изменений говорит и А. Дугин: «Самый серьёзный разрыв с русской идентичностью произошёл не в 1917, а в 1991 году, когда в стране воцарилась откровенная русофобская либеральная прозападная капиталистическая группировка. Но и в этот период Русь не исчезла окончательно, хотя и замкнулась в себе. Народ молчаливо отвергал реформы, ждал своего часа».

При всех восклицательных словах совершенно понятно, что существенная доля правды в этом есть. Это цивилизационное столкновение, при котором победителем остается один. Правда, в прошлом победитель в военном столкновении становился победителем и в цивилизационном. Сегодняшний мир  стал иным. И мягкая сила теперь проникает туда, куда не могла проникнуть сила жесткая. Советский Союз по сути был разрушен мягкой силой в головах его жителей еще до того, как началась перестройка, которая только закрепила это разрушение.

Однако пока в мире не найдены типы инструментария, которые могут остановить такие процессы проникновения мягкой силы. Кстати, еще древнем Египте было свое министерство правды, которая занималось коррекцией истин в нужную сторону, о чем рассказал Вяч. Вс. Иванов: «Очень противоречивая и сложная фигура — Эхнатон, о котором обычно говорят, что он пытался ввести в Египте единобожие и поклонение богу Солнцу. На самом деле тексты, в которых он объясняет, почему важно поклоняться Солнцу, выглядят довольно современно. Он мало прибегает к трансцендентным аргументам, а пишет, например, чем Солнце важно для жизни биосферы. Вы знаете, что у Эхнатона было такое Министерство Правды, как у Оруэлла, надписи постоянно редактировались. И вот в поздний период Эхнатона он систематически изымал слово ”Бог” из текстов, посвященных Солнцу».

И хетты погибают от того же: «Хеттская империя погибла, когда начались нашествия народов моря. У хеттов была не очень творческая культура, как и в Риме (многими чертами напоминающем теперешнюю Америку). Культура, которая умеет создавать империи и дороги». Кстати, и Рим погибает от входа чужих ценностей, которые начинают казаться более привлекательными, чем свои собственные.

Новые методы борьбы с инакомыслием

Ужесточение внешне политики типа Крыма ведет к ужесточению и внутренней политики, поскольку предоставляет для оппозиции новую платформу. Россия настойчиво и планомерно по сути сужает поле, которое не контролировалось до этого властью. Это и ограничения в интернете (см., например, интервью с главными редакторами двух заблокированных изданий «Ежедневный журнал» и «Грани»), это и единый учебник истории, и единый учебник литературы.

Последним новшеством такого рода стало изъятие паспортов для зарубежных поездок у силовиков с запретом поездок в страны, с которыми США имеют соглашение о выдаче (см. тут и тут). Понятно, что когда вся система по сути ориентирована на Запад, где есть счета, недвижимость, учатся дети, это становится санкцией, которая действует даже посильнее тех, которые наложил Запад.

В. Пастухов так комментирует эти нововведения, введя еще одну цель этих действий власти: «Острие данного закона направлено на психологическое подавление культурно чуждого нынешней власти среднего класса, тяготеющего к западным либеральным ценностям, а также пятой колонны, но не той, о которой все сегодня говорят, а - в своих собственных рядах. Кремль хочет ввести круговую поруку в своем собственном кругу, стреножить обуржуазившихся чиновников и силовиков, которые сами обросли зарубежной недвижимостью, как мхом. Теперь всех этих людей пометили как неблагонадежных».

Знаковым стало законодательство, направленное против «иностранных агентов». Генерал Л. Ивашов, конечно, положительно оценил эти нововведения: «Постсоветская Россия буквально открылась всему миру, наивно полагая, что вот сейчас к нам приедут добрые люди и будут помогать строить демократическое государство. Но ведь геополитическое противоборство никто не отменял. И вот, как следствие, Западом были использованы все ресурсы для подрыва нашей государственности, пересмотра нашей системы ценностей».

Российский институт стратегических исследований и Центр новой политики создали большой документ на эту тему с огромным названием «Методы и технологии деятельности зарубежных и российских исследовательских центров, а также исследовательских структур и ВУЗов, получающих финансирование из зарубежных источников: анализ и обобщение». Это не такой большой, но очень детальный документ, где в качестве основных проводников западного влияния рассматриваются многие: от Левада-Центра до Института социологии РАН, но при этом делается это детально и поименно.

Здесь также можно упомянуть участников презентации этого доклада, что также передает «заостренность» на данной теме: М. Смолин, заместитель директора Российского института стратегических исследований, соавтор доклада, А. Татаринов, директор Центра актуальной политики, соавтор доклада, С. Орджоникидзе,  председатель Российского общественного совета по международному сотрудничеству, член Общественной палаты РФ, В. Крашенинникова — генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив, член Общественной палаты РФ, М.  Григорьев — директор Фонда исследования проблем демократии, член Общественной палаты РФ. Как видим, здесь много членов Общественной палаты, которая еще в 2008 г. проводила слушания по теме «Бездуховность – угроза национальной безопасности страны». При этом два генерала, которых относят к мистикам спецслужб, А.Ю. Савин и Б.К. Ратников, выступили соавторами доклада на эти слушания, который именовался «Формирование системы духовно-нравственных ценностей новой России». Он был посвящен использованию психотехнологий для воздействия на сознание человека.

Мнение этих отставных генералов ФСБ в определенной степени противоречит исподволь проводимому курсу сегодняшней России. Они подчеркивают следующее (Соколов Д. Мистика и философия  спецслужб. - М., 2010, с. 292): «Государственнически мыслящая элита должна сознать всю тупиковость курса на реставрацию советской системы и советского величия. Подобные настроения, достаточно широко распространенные среди старшего поколения, необходимо деликатно развеять. Любая даже частная реставрационная задача влечет за собой неразрешимые проблемы».

Доклад 2014 года выделяет следующие виды деятельности, которые осуществляют НКО в пользу своих зарубежных заказчиков:

- формирование общественного мнения путем выступлений в медиа, публикаций экспертных докладов,

- создание пула экспертов по внутренней, внешней и оборонной политике, готового транслировать зарубежные (в основном, западные) идеологические и методологические установки,

- формирование кадрового резерва для продвижения в ВУЗы, органы государственной власти,

- идеологическое и информационное воздействие на представителей органов федеральной, региональной и муниципальной власти РФ путем участия в консультативных советах, подготовки аналитических материалов, проведения встреч в рамках мероприятий различного формата,

- сбор социологической, политологической, военной и иной информации, имеющей разведывательную ценность, проведение мониторингов и аналитических исследований в интересах зарубежных заказчиков.

Если бы этот текст был порожден внутри ФСБ, то это одна ситуация. Но этот текст является порождением научной общественности, что в общем демонстрирует новый тип интересов, который у нее появился. Причем дальше эти общие слова конкретизируется в названия конкретных центров и перечисление и основных сотрудников.

Выдвигаются определенные правила влияния на научную и общественную среду, используемые этими центрами. Так о Московском центре Карнеги говорится следующее: «Популярность и воспринимаемая легитимность экспертов МЦК, их неограниченное присутствие в СМИ, формируют у большой части российских экспертов убеждение, что именно эксперты МЦК являются “носителями тренда”. Как следствие, у российских экспертов вырабатывается стремление “оставаться в тренде” – то есть, по сути, мыслить в заданных МЦК парадигмах, подстраивать собственные высказывания под позиции этого центра для поддержания популярности и собственной востребованности в масс-медиа».

В список таких отклоняющихся структур, которые детально попали в этот доклад, оказались следующие: Московский центр Карнеги, Российская ассоциация политической науки, Центр политических исследований России (ПИР-центр), Левада-центр, Российская экономическая школа (РЭШ), Фонд «Новая Евразия», Российская ассоциация международных исследований (РАМИ)  Институт социологии РАН.

Глядя на список, сразу вспоминается, как ректор Российской экономической школы С. Гуриев быстро эмигрировал во Францию. В докладе он есть, а на сайте Школы осталась только личная страница. Гуриев поддерживал Навального из своих личных средств, а заодно и попал на допросы в Следственный комитет по поводу экспертного заключения по делу Навального. Теперь это бывший ректор, который из Парижа смотрит на происходящее. «Ведомости» пишут: «Особенно его возмущают комментарии бывшего сотрудника американского Центра Карнеги, а ныне члена Общественной палаты Сергея Маркова о том, что Гуриев был “серым кардиналом” антипутинской части медведевской команды и каналом связи этой группы с мировой олигархией». «Некоторые из этих претензий я слышал в разговорах со следователями, а некоторые не слышал — и за это крайне благодарен политологу Маркову: он, по сути, рассказал, как бы следователи беседовали со мной дальше, если бы я продолжал ходить на допросы». О воем нынешнем статусе он говорит следующее: «Формально я нахожусь в долгосрочном отпуске. Продолжаю оставаться зарегистрированным в Москве, но не собираюсь там появляться. В том числе и потому, что в отношении меня введен специальный режим пересечения границы и пограничная служба обо всех моих пересечениях российской границы должна докладывать Следственному комитету. Более того, копируют все страницы моего паспорта, чтобы увидеть, границы каких еще стран я пересекал. И моя жена попала под тот же самый режим, что, как мне кажется, совершенно возмутительно. В отличие от меня она не проходит свидетелем по делу ЮКОСа. И это дает мне основания подозревать, что такой режим в отношении ее связан с тем, что она финансово поддерживала Навального».

Точка зрения власти, представленная в рассматриваемом докладе, гласит следующее: «Все наработки данного Центра [Центр изучения интернета и общества Российской экономической школы — Г.П.] в области электронного правительства и прямого общения граждан с властью на безвозмездной основе были переданы представителям т.н. “болотной оппозиции” и команде Алексея Навального, которые затем использовали их при создании электронного “Координационного совета”. О Лаборатории, которая занималась изучением социального взаимодействия в условиях неоднородности российского общества, мнение доклада столь же категорично: «Данная информация имеет важное прикладное значение в плане манипуляций внутренней ситуацией в стране». Но Лаборатория, как можно понять, функционирует на грант российского правительства, правда, ее научный руководитель — иностранец.

В. Школьников, являющийся директором этого Центра (лаборатории) демографических исследований, говорит вполне здравые слова о смертности в России: «Рост смертности начался задолго до распада СССР и образования новой России. Смертность в России начала расти в 1965 году, когда к власти пришел Брежнев. Этой тенденции уже полвека. Существенно прерывалась она всего два раза. Первый раз, когда началась антиалкогольная кампания в 1985 году. Затем, в начале 1990-х наблюдался небывалый рост смертности, который был вызван эффектом возврата к высокому потреблению алкоголя и социальным стрессом от болезненных реформ. Затем смертность ненадолго снизилась и вновь повысилась после “рублевого” кризиса 1998 года. Наконец, смертность начала снижаться в 2004 году, причем снижение резко ускорилось в 2005–2006 годах, когда были введены меры по контролю производства и продажи этилового спирта».

Отвечая на вопрос, что бы он посоветовал, если бы Путин пришел к нему за советом, он сказал: «Я бы очень посоветовал присмотреться к опыту прибалтийских стран, особенно Эстонии. Как и Россия, эта страна имела очень высокий стартовый уровень смертности, но сумели добиться гораздо более значительного снижения смертности как в трудоспособных, так и в старших возрастах».

Доклад отмечает, что показательным был выбор именно Российской экономической школы для встречи со студентами президентом Обамой во время визита в 2009 г., что, кстати, вроде бы и правильно, но звучит как-то по-детски.

Следующим в списке нехороших структур стоит совершенно как бы неизвестный фонд «Новая Евразия». Но о его руководителе А. Кортунове написано в докладе достаточно четко следующее: «Кортунов осторожен, избегает полемики и лишних публичных выступлений. Это, наряду с поддержкой прозападных группировок, позволило “Новой Евразии” избежать слишком пристального внимания российской власти. Согласно американским источникам, А. Кортунов неофициально назначен “главным по образованию” в России. Кортунов действительно занимает значительное число влиятельных постов в области образования и ведет образовательные программы на системном уровне».

Кстати, он единственный из руководителей рассматриваемых организаций, при рассказе о котором был упомянут и его отец — помощник по международным делам Н. Подгорного, в бытность того Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Этим в докладе объясняется его место работы в качестве стажера посольства СССР в США в 1984 — 1985 гг.. В докладе также говорится, что в этот фонд перешли работать сотрудники из закрывшегося фонда Сороса.

Как Кортунов может казаться незаметным, если уже в 2006 году он и его фонд обсуждались в статье под характерным названием: «Западные фонды готовят в России “оранжевую революцию”». Здесь все выпячено так же четко, как и в обсуждаемом докладе: «В лице таких НПО как "Новая Евразия" западные фонды получили "крышу" с российской пропиской. Иначе говоря, Институт "Открытое Общество" Сороса и другие аналогичные структуры, создавшие ФНЕ и подобные ей организации, никуда из России не уходили, а просто изменили тактику в стремлении избежать прямых обвинений в поддержке "цветных революций" в странах СНГ». Кстати, это пишет А. Дугин с соавтором.

Вот мы и пришли к основному посылу, который заставил Россию и принять закон об иностранных агентах, и присматриваться под этим углом зрения к неправительственным структурам. И здесь вновь звучит фраза доклада, что президент Обама во время своего визита 2009 г. посетил «Саммит гражданского общества», который проводил фонд «Новая Евразия». Весь скандал вокруг этого фонда в 2006 г. начал философ А. Дугин, который наверняка привлек его внимание из своего названия, перекликающегося с теориями самого Дугина. Но фонд объявил, что не будет обращаться в суд в связи с заявлениями Дугина.

Самое удивительное - это рекомендации, которые дает доклад по фонду «Новая Евразия»:

-  проведение аналитической работы и оперативных мероприятий по выявлению всей сети связей Фонда – открытых и скрытых, и финансовых потоков, входящих и выходящих,

- проверка на наличие связей с экстремистами, сепаратистами, с салафитским лобби,

- прекращение финансирование «Новой Евразии» из Министерства образования и науки РФ,

- настаивать на регистрации «Новой Евразии» как НКО-иностранного агента.

В рекомендациях в отношении этого фонда несомненно сквозит желание «раздавить» конкурента, а не просто помочь государству.

В принципе это действительно сложный процесс разделение своих и чужих информационных и других потоков, осуществляющих влияние. Но есть некое ощущение прошлого в этих подходах, ведь по опыту СССР мы знаем, что цензурируется то и тогда, когда нет возможности дать такой же качественный отечественный продукт. Это самый простой вид защиты — чисто физический, когда закрывается сам процесс.

Причем это процесс бесконечный, он может идти и вверх, и вниз, ведь недаром А. Дугин заявляет сегодня: «“Пятая колонна” национал-предателей сегодня действует открыто и не таясь, но знаем ли мы их реальных покровителей в Кремле?».

Серьезность подходов доклада можно увидеть и их характеристики работ профессора А. Мельвиля, которая сделана в связи с разбором персоналий Российской ассоциации международных исследований: «Один из самых авторитетных политологов и декан факультета политологии престижного российского вуза является последовательным ретранслятором идей необходимости демократизации и либерализации российских политических институтов и экономики по западному образцу, а выбор государства в пользу защиты суверенитета и ограничения иностранного влияния объявляет помехой для подобной модернизации».

Реально, почти как в довоенное советское время, любой международник может стать потенциальным врагом государства, поскольку у него по определению будут связи и интересы на Западе.

На этом фоне борьбы с иностранными агентами борьба министра культуры Мединского и ответная борьба с самим Мединским выглядят поспокойней. Хотя проявились первые акты ответных действий в сторону Мединского (см., например, ситуация с бойкотом книжной ярмарки – тут и тут, или проведение конференции о философии зайца в ответ на его слова о бессмысленности подобной тематики). В. Мединский вообще является интересным примером человека, создающего проблемы, в первую очередь самому себе. Вот такое мнение он высказал по поводу нового закона, наказывающего за сокрытие двойного гражданства: «Двойное гражданство неприемлемо. Двойное гражданство есть такой же род извращения, как попытка иметь двух родителей-мужчин». И это при том, что двойное гражданство в России разрешено.

Развитие имперского дискурса

Россия очень серьезно работает над развитием имперского дискурса. Три имеющиеся группы экспертов в России можно разделить на «имперцев», либералов и патриотов. В разные периоды истории они то приближаются к власти, то удаляются от нее. Условно мы можем представить их в следующей парадигме, опирающейся на параметр внешнее влияние. «Имперцы» хотят продлить свое влияние за пределы страны, либералы приводят такое влияние извне, а патриоты нечувствительны к этому параметру.

Либералы имели наибольшую силу при Ельцине, сегодня из них наверху остался только Чубайс, хотя на экспертном уровне они представлены более чем серьезно.  Патриоты были загнаны в угол в советское время, но и на сегодня они попали в мейнстрим в определенной степени как бы случайно. Никто не мог полгода назад предположить, что Крым из полуострова станет для Украины островом.

Сейчас Крым вновь вывел на первое место имперский дискурс. Но он существует всегда и давно. Это идея государства-цивилизации, где есть свой компонент, который не повторяется в других вариантах — православие. Упомянем, к примеру, такие названия книг: «Православная цивилизация в глобальном мире» А. Панарина, «Православная монархия» В. Ларионова, что позволяет в свою очередь удерживать и «отдельность» СССР, создавая концепт советской цивилизации, как, например, у А. Синявского в «Основах советской цивилизации» или С. Кара-Мурзы «Советская цивилизация».

Империя должна нести нечто, чего нет в странах, куда она продвигает свое доминирование. Например, империи имели не только более могущественные военные силы, но и высокого уровня символический продукт. Если по первому пункту все понятно, то по второму пункту, наоборот, возникает заминка. Ю. Латынина, например, замечает: «Культурное влияние России — на те же бывшие советские республики — может существовать, только если есть чему влиять. Если есть книги, которые жители этих республик могут прочесть только на русском».

Империи всегда были сильны именно своим символическим продуктом, своими смыслами. Сегодня мы не можем констатировать, какие именно смыслы могут позволить России собирать империю. Это скорее определенная попытка воспользоваться чужой моделью как чужим величием.

Модернизция путем опричнины, а не демократии

Россия пытается бороться с демократией, трактуя ее как неадекватную задачам, стоящим перед страной. И делает это не только введением ограничений, но и обосновывает чисто теоретически. Вот, что пишется в книге «Проект Россия», которая была издана в трех книгах без указания авторства (Проект Россия. - М., 2008; Проект Россия. Вторая книга. Выбор пути. - М., 2008; Проект Росия. Третья книга. Третье тысячелетие. - М., 2009). В число авторов может быть вписан М. Веллер, поскольку нам встретился явный пересказ его страниц, А. Архангельский упоминает в качестве автора и М. Юрьева). Причем распространение данной книги шло с помощью Администрации Президента России.

Итак цитата из «Проекта России» (Проект Россия. - М., 2008, с. 176): «Демократия оказалась ловушкой, а демократы превратились в демагогов, спекулирующих на эмоциях и непонимании простых людей. Прекрасно сознавая, что никакого выбора люди сделать не могут, они все равно побуждают их выбирать».

Вот параллельная ей по смыслу цитата М. Юрьева из его статьи о постдемократии: «Народ в целом (причем любой народ) имеет такое распределение интеллектуальных способностей, что осмысленный и даже просто адекватный выбор при всеобщем избирательном праве, увы, невозможен — поэтому у руля шоумены неизбежно вытесняют политиков и качество власти стремительно падает».

Идеей проекта России становится вытеснение демократии идеей Православного Царства (Проект Россия. Вторая книга. Выбор пути. - М., 2008, с. 174). Причем речь идет именно о «продаже» идеи, то есть избран путь смысловой операции, если не войны. В этом же томе говорится (с. 153 – 154): «Всякое действие есть следствие сознания. Люди покупают вещи, идут на концерт, штурмуют Зимний и совершают еще тысячи действий, и все они следствие сознания. Это определяет характер и направление действия. Какое у человека сознание, такие будут и действия. Если система формирует потребительское сознание, ожидать непотребительского поведения несерьезно».

И на эту же тему высказывание из третьей книги проекта Россия (Проект Росия. Третья книга. Третье тысячелетие. - М., 2009, с. 433): «Мировоззренческая идея — то единственное, против чего нет защиты. Зацепив ум и сердце, она укореняется там, начинает расти и в итоге меняет сознание. Следом меняется понимание мира, и далее по цепочке преображаются воля и действие. Новое действие в итоге меняет мир. В этом смысл фразы “миром движут идеи”».

Ничего не будет возражать против этой технологически правильной идеи, которая полностью ложится в теорию смысловых войн. Хотя А. Архангельский и подчеркивает, что опричнина проходит на уровне фона в проекте Россия, нам показалось это неким преувеличением. Хотя идея, что нынешняя элита неспособна на модернизацию там есть.

Заговорил на тему опричнины более четко и громко Изборский клуб. М. Калашников в статье «Опричнина — диктатура развития» (Калашников М. Опричнина — диктатура развития // Калашников М. и др. Новая опричнина, или модернизация по-русски. - М., 2011, с. 232): «Стержневой замысел прост: необходимо создать диктатуру честных, патриотических людей, стоящих над государством. Людей, лишенных своекорыстных мотивов, одержимых идеей величия страны и сбережения народа. Они должны составить сплоченное сообщество, способное контролировать госаппарат, выдвигать свои фигуры на ключевые руководящие посты, формировать судейский корпус, прокуратуру, спецслужбы и руководство МВД».

Именно Изборский клуб выступает сегодня проводником, с одной стороны, модернизационных, с другой, патриотически ориентированных идей, что для России является непривычным сочетанием, поскольку долгие годы типичным было сочетание либерализма и модернизации из-за того, что готовые рецепты всегда были у Запада..

В. Аверьянов в статье «Опричнина — модернизация по-русски» объясняет обращение к опричнине во времена Ивана Грозного следующим образом (Аверьянов В. Опричнина — модернизация по-русски // Калашников М. и др. Новая опричнина, или модернизация по-русски. - М., 2011, с. 185): «В опричнине как замысле виден мотив окольного обходного маневра, стремление решить задачи быстро, обманув историю и «срезав» дорогу. Такой окольный и обманный маневр против олигархии как реальной управленческой власти “мира сего” роднит Ивана Васильевича с духом православного юродства». Практически получается, что опричнина — это идея российского майдана, которую можно обозначить как полную перезагрузку власти. Но для функционирования опричнины как института в современном обществе потребуется слишком много отклонений от права, чтобы ее можно было признать работающей.

Опричнина — это также удар по существующей на  сегодня элите. И это также вносит большое сомнение в реальную осуществимость подобных планов. Условно говоря, сто человек, которые забрали в свою собственность экономику России, вряд ли позволят отодвинуть себя от нее.

А. Архангельский сводит воедино М. Леонтьева в его собственном ресторане в Москве с Бородаем и Гиркиным (Стрелковым), которые были, в том числе, и посетителями этого ресторана. Его статья называется «Опричнина вместо элиты». Смысл ее в том, что свои функции государство хочет переложить на опричнину, а не на элиту.

Практически речь идет о создании ВЧК в системе страны, когда все решения будут  приниматься в пользу государства, а не олигархов. М. Юрьев разрабатывает и возможные экономические основы этой будущей российской империи (см. тут и тут). Исходной его точкой отсчета является понятное мнение, которое вдет к необходимости выдвижения экономической альтернативы: «Дело в том, что все империестроители сходятся на том, что будущая империя должна быть построена на нелиберальных принципах, и это более-менее очевидно. Либеральная империя в современном мире существует и вполне преуспевает, для чего строить вторую – непонятно. Если кому-то нравится быть либеральной империей (а многим нравится, это факт), то надо слиться с той, которая есть (необязательно в прямом смысле, а с точки зрения государственного слияния). Но нет никакой необходимости строить альтернативный мировой центр, аналогичный уже существующему».

В целом следует признать, что в точке необходимости альтернативы имеющемуся состоянию России и ее будущему сходятся во многих интеллектуальных дискуссиях. В том числе говорят про это М. Леонтьев и М. Юрьев в своей совместной статье. Это статья 2009 года. Однако там уже давно расписана, как оказывается, та военная ситуация, которая возникла сегодня. Например, такой совет по развитию ситуации: «Всячески поощрять во всех постсоветских странах, в первую очередь на Украине, развитие ситуации по сценарию Абхазии — Южной Осетии, во всех их нестабильных регионах: если ситуация и не даст нам осуществить где-то военный сценарий, полезно создать очаг напряженности у врага. Начать серьезную проработку комплексной кампании по подготовке в этих странах пятых колонн, как Запад делал у нас. Не надо беспокоиться, что в результате всего этого эти страны быстро примут в НАТО — их туда быстро примут в любом случае. А вот в сфере торговли руководствоваться сугубым прагматизмом, но помня о том, что чем там хуже экономическое положение, тем для наших интересов лучше — а не наоборот». И это еще одно подтверждение того, как важно читать тексты, поскольку время от времени они начинают переходить в реальность.

Управление прошлым для легитимизации настоящего

Управление настоящим возможно только при качественном управлении прошлым. Любая страна создает свое прошлое, расширяя роль одних событий в истории и умалчивая о других. Россия пытается удержать в единой линии как советское прошлое, так и дореволюционное. Украина, к примеру, практически не упоминает советского периода.

И тут возникает интересное сопоставление. Если СССР компенсировал недостатки в настоящем сильной картинкой будущего, ведь все строили рай на Земле, который назывался коммунизм, то Россия компенсирует настоящее картинкой прошлого. Отсюда возвращение Романовых и возвращение Сталина с сохранением советского внимания к Великой Отечественной войне.

Вписав Романовых в свое прошлое как позитивный момент, России пришлось отодвинуть большевиков, хотя и найдена формула, что монархию отставила революция февраля 1917 года. Сегодня они вполне уживаются вместе в российском пантеоне: Романовы и Сталин. И другого варианта не может быть по еще одной причине: идея восстановления империи возможна именно при удержании картины большой России, именно для этого нужны и СССР, и монархия.

Для этого монархия начинает «приподниматься». Например, в 2013 г. Москве, а потом и по всей России, прошла выставка, посвященная 400-летию династии Романовых (см. тут и тут). Кстати, дома Романовых в России сегодня как бы и нет, монархия была завершена после революции, но на это устроители выставки не захотели обратить внимания.

Устроителям пришлось пересматривать многие устоявшиеся догмы. Это, к примеру, роль декабристов, поскольку выставка как раз повествует о позитивной роли Романовых. В. Путину рассказали, что декабристы были масонским заговором, на западные деньги, к тому же они имели планы расчленения России. Как видим, декабристы сегодня становятся постепенно врагами, поскольку. делают все то, что и современные враги России.

Возвращение Сталина реализуется сквозь активное использование этой фигуры в массовой культуре. Много о возвращении Сталина в Россию методами кино и телевидения пишет Д. Дондурей (см., например, тут). В своем интервью он констатирует еще одну тенденцию: «Существует масса специальных программ на телевидении, которые неявно, тонко, но настойчиво продолжают показывать, что Россия живет в окружении врагов или что либеральная революция виновна в несправедливости происходящего. Очень много таких форматов, производством которых заняты главные "фабрики мысли", - я имею в виду, конечно же, телевидение, радио, интернет».

Социологи также констатируют возвращение Сталина, объясняя это следующим образом. Л. Гудков, к примеру, пишет: «Сталин» в сегодняшней России — это реквизит политической мифологии, используемой (в явном или неявном виде) кремлевской администрацией для компенсации слабой легитимности нынешнего режима, а также коммунистами, которые позиционируют себя в качестве оппонентов действующей власти». С этим можно и не согласиться, чем слаба легитимизация режима, когда ее первое лицо имеет рейтинг одобрения выше 80%.

Сталин нужен скорее для других целей, о которых также говорит Гудков: «Имя “Сталин” объединяет разнородные представления — о стиле руководства страной, характере общества, отношениях с другими странами и т. п.; оно поддерживает связь времен и упорядоченность массовой идентичности, задает определения “реальности” и ориентиры национального развития».

Имя Сталина — это, как получается, вход в иную реальность, в которой есть Властитель с большой буквы, а народ с маленькой, тогда как сегодняшние представления о демократии выстраиваются вокруг властителя с маленькой, а Народа — с большой.

При этом интересно, что россияне не поддерживают переименования Волгограда в Сталинград, правда, в этом вопросе фигурирует и еще один возврат имени: вернуть Санкт-Петербургу имя Ленинграда, что также не поддержано.  Но в целом результат этой коммуникативно-пропагандистской (мы используем данный термин, чтобы акцентировать менее жесткий ее вариант, не такой, как чисто пропагандистской) работы виден: число россиян, негативно оценивающих Сталина, сократилось в три раза. Это данные соцопроса Левада-центра за 2012 г.

Сталин нужен для привязки всех к советскому сознанию, как считает Д. Дондурей, а это в свою очередь дает возможность удерживать население в нужных рамках. Они с его точки зрения имеют следующие цели: «Отвращает население от настоящего рынка, в западном его понимании; сохраняет чувство отторжения от остального мира; поддерживает патернализм, в том смысле, что негласно запрещает людям быть самостоятельными, ответственными, учиться и уметь рассчитывать на себя». Это его слова в интервью с характерным названием - «Телевизор — главный инструмент управления страной».

Усиление коммуникативно-пропагандистского обеспечения

Реализация проблем, которые мы обсуждали выше, возможна исключительно при усилении коммуникативно-пропагандистского обеспечения. Это очень ярко показала ситуация в Крыму и на востоке Украины. Население поддерживает эти действия властей, но делается это, в том числе, при сильном нажиме со стороны СМИ, в первую очередь трех федеральных телеканалов.

О работе России в Украине неназванный сотрудник НАТО говорит: «Мы называем это [действия России] операцией влияния. Россия очень эффективно использует все инструменты давления: информацию, дипломатию, политику, военную мощь… и экономику».

Подобная информационная «истерия» позволяет через российские военкоматы набирать желающих повоевать в Украине. Это было бы невозможным без соответствующей информационной поддержки. Причем производить приходится и реальные новости, и фиктивные (см. некоторые примеры тут, а также на украинском сайте - www.stopfake.org). И это, конечно, требует больших финансов (см. ориентировочные прикидки военных расходов тут и тут).

Коммуникативно-пропагандистски Россия оказалась достаточно сильным государством, которое может управлять своими гражданами как в мирной ситуации, так и в ситуации войны. Кстати, последнее оказалось возможным, поскольку была долгая мирная подготовка. Такое коммуникативное управление  не может возникнуть сразу. И Киселев, и Мамонтов росли и в миру, и на других войнах. Кстати, и такой путь построения империи (информационный или виртуальный) является более понятным, чем ее физическое привращение в мире, где это запрещено делать.

Очень здраво высказался по поводу сегодняшней роли телевидения в России Г. Павловский: «Сегодня ТВ такой же самостоятельный властный игрок, не менее, чем Следственный Комитет и ФСБ. А ведь мы ФСБ и Следственный Комитет не выводим целиком из мановения Путина, они ведут свою игру. Ровно так же сегодняшнее телевидение ведет игру за власть. Сегодня уже, я думаю, ни для Путина, ни для его ближайшего окружения невозможно разработать какое бы то ни было политическое решение, полностью исключив телевизионный формат. Они наполовину застряли головой в Киселеве-Соловьеве. Это некий микс пропаганды и самоубеждения».

И еще: «Осознаваемая Кремлем трудность – вакуум описания целей России в современном мире. И этот вакуум заполняется своей же телепропагандой. Поэтому заказчикам пропаганды приходится в нее отчасти верить. Это вынужденный самообман».

За Крым В. Путин наградил 300 журналистов, что отражает их политическую и военную роль (см. полный список, включающий не только телевизионщиков, но и работников «Российской газеты» и «Комсомольской правды»). Всего таких секретных награждений за Крым было три. Кстати, в диалоге с С. Шахраем на телеканале «Дождь» (17 июня 2014) прозвучал один из ответов, почему указы секретные: чтобы активные участники этих процессов не подпали под санкции.

Телевидение сегодня не просто пропагандистский аппарат, это создатель новой реальности, такой же создатель, как институты власти. Причем если институты власти более ориентированы на удержание старой реальности, поскольку они борются с отклонениями от нее, то телевидение, наоборот, может создавать новое. И то, что оно создает это новое на экране, не имеет никакого значения, поскольку экран и жизнь сегодня стали неразделимы. И неизвестно, где в этих двух ипостасях прячется правда.

Россия в результате создала сильное коммуникативно-пропагандистское государство, где в рамках информационных потоков говорятся правильные слова (и о демократии, и о свободе слова, например), но при этом реальность может кардинально отличаться от слов. И самое главное состоит в том, что большинство населения это не раздражает, поскольку телевидение в своей практике не только отрицает, но, с другой стороны, моделирует и свободу слова, и демократию.

*                      *                      *

Все аналитики отмечают, что Россия вошла в новую фазу своего развития. То, что было неприметным когда-то, сегодня стало явным и заметным. Но мы видим только листики дерева, которые давно были заложены и поддерживались и поддерживаются его корнями. И именно это подлежит изучению, поскольку решения политиков являются только следствием.

Украина повлияла существенно на эту ситуацию в России, заставив ее перейти к новой интенсивной трансформации. Л. Радзиховский вскрывает мотивы этой реакции: «Внезапно с изумлением выяснилось, что Украина это государство. Мы были полностью убеждены, что государства такого нет. Мы в этом убеждены с 1991 года. С 1991 года российский политический класс и российское население как Наполеон ждал бояр, которые принесут ключи от Москвы, так российский политический класс и население ждет, когда Украина на брюхе приползет и будет умолять, чтобы ее приняли. Наполеон не дождался и наш политический класс не дождался. Оказалось, что Украина плохое, расколотое, коррумпированное, бестолковое, ничтожное. Но государство. И местное население это совсем не такое население, о котором мечталось и отнюдь не все оно мечтает встретить российских освободителей».

Внутренняя и внешняя политика взаимосвязаны, и Россия в очередной раз продемонстрировала это. В прошлом она имела ту же тенденцию: все военные конфликты, в которые она вступала в двадцатом веке, приводили к ослаблению режима. Он либо падал совсем, либо требовал усиления защиты внутри страны, вводя новые ужесточения во внутренней политике.

Прогноз закрытого властями интернет-издания «Грани» В. Корсунского не очень оптимистичен: «Страна закрывается, переводится фактически на военное положение. Она еще не ведет горячую войну, но пропаганда уже – военная, информация противостояния. Россия времен Путина тужится в противостоянии всему цивилизованному миру. Объявляет, что гуманизм враждебен отечественным скрепам. Ищет союзников среди “отморозков”, которые согласятся постоять рядом с кремлевскими за наше правое “средневековое” дело. Поэтому информационное пространство, скорее всего, будет и дальше сжиматься. И простите, что каркаю, но будут и дальше закрываться и блокироваться СМИ, которые не согласятся стать ретрансляторами идеологических разработок ЦК “Кремль”».

И прогноз Л. Радзиховского: «Когда без боя, без усилий под одни оркестры взяли Крым, казалось, что это прошло даром. Но даром в этой жизни не бывает ничего. И потом началась расплата за это удовольствие. Расплата в форме отчуждения с Западом. Расплата в форме мировой психологической, отнюдь не экономической, у нас покупают нефть, газ, все очень хорошо. Расплата в форме психологической изоляции. И политической. Вот это была первая расплата. Или, например, вы делаете эффектный жест – зато Крым наш и получаете огромные действительно размером с Черное море волны народной любви. И за это тоже надо платить. А платить за это приходится тем, что этой любви надо соответствовать. Что нельзя на ходу менять образ. Вот президент США слабак. И поэтому он легко может сказать, что я ошибся. А если он этого не скажет, то его в конгрессе размажут фейсом по тейблу. И ничего не произойдет. Он останется тем же самым президентом, который через три года уйдет. [...] А здесь все время нужно быть не просто сильным, ты обязан быть победителем. Чапаев никогда не отступает, потому что он Чапаев».

И никто из них, при взгляде из Кремля, не добавляет той гигантской работы, которая потребуется для перевода отношений Украина — Россия хотя бы в нейтральные формы.

Политика Путина носит в том числе и личностный характер. На каждый его шаг можно найти мотивацию в прошлом. Крым, например, вытекает из его фразы о том, что развал СССР был самой большой геополитической ошибкой. Удаление его как президента из G-8 должно быть для него более обидным, чем любые экономические санкции против России. Бурная реакция России на использование нецензурных слов министром иностранных дел Украины у посольства России в Киеве также подтверждает эту личностную линию российской политики (см. об этой реакции).

Страна - это ее цели в будущем и опорные точки в прошлом. Страна не может опираться на прошлое сильнее, чем на настоящее. Нельзя и, как Советский Союз, опираться на будущее больше, чем на настоящее. Тогда это называлось мобилизационным государством и мобилизационной экономикой. Опора на прошлое в виде восстановлении империи привела Россию к Крыму. Но как Россия собирается выходить из этой ситуации неизвестно, поскольку ориентация на прошлое всегда носит тупиковый характер.