«Пішов третій десяток незалежності – а ми й далі шукаємо свої шляхи свободи» – так заканчивается реплика Дианы Дуцик, и с этим нельзя не согласиться. Слишком по-разному понимают свободу слова журналисты, чиновники и всевозможные борцы «за всё хорошее, против всего плохого». Возьмём самые примитивные понятия свободы слова распространённые в украинском обществе.

1. «Свобода слова – это свобода журналиста говорить всё, что ему вздумается, на том основании, что он журналист». Психологически такое понимание свободы слова базируется на следующих постулатах:

- журналист всегда и во всём прав, его вопросы необычайно умны и актуальны;

- власть всегда неправа, вечно хочет что-то скрыть, и если бы не умный журналист, обязательно бы скрыла;

- журналист должен наставлять на путь истинный как власть, так и общество вообще, используя любую возможность высказать свои передовые мысли и обсмеять чужие отсталые.

Такая социальная позиция не нова. Людей, осенённых некоторой правдой, в истории существовало множество. Это и революционеры-бомбисты, и комсомольцы, загоняющие в колхозы «тёмных» крестьян, и религиозные фанатики различного толка, прикрывающие свою неполноценность всевозможными войнами с «неверными». Если у христианства были поклонники, которые занимались совсем нехристианскими поступками, то почему демократия может быть исключением? Нужно чётко различать борьбу за свободу слова и борьбу за свободу своего слова. Борьба за свободу слова – это борьба в ущерб личной свободе слова. Чтобы выслушать чужую точку зрения, нужно не только уметь помолчать, но и понять того, с кем споришь. Ведь может оказаться, что спорящие говорят об одном и том же! А даже если и не так, то предмет спора может оказаться неактуальным.

2. «Свобода слова – это свобода власти говорить всё, что она хочет, и в удобной ей форме». Это позиция полярна первой и распространена в сфере информационного обслуживания власти. А постулаты тут такие:

- журналисты всегда тупы и не понимают, что спрашивают;

- журналисты, задающие неудобные вопросы, кем-то подкуплены, возможно, зарубежными разведками;

- что хочется говорить, то и нужно говорить, не стоит «фильтровать базар», любая вежливость является проявлением слабости;

- журналистов надо учить задавать правильные вопросы, они же сами не понимают, о чём спрашивают, это им пойдёт на пользу;

- «плохих» журналистов надо «брать на карандаш» и всегда и везде вступать с ними в споры, уверенно побеждая своим умом и харизмой.

В такой позиции тоже ничего нового нет. Придворные всех времён и народов никогда не понимали, почему голодные подданные не славят императора (царя, короля, президента), ведь при дворе это неплохо получается на сытый желудок. У дворни, которую начальник кормит и жалует, отношение всегда иное, чем у народа, который начальника кормит, а тот его не жалует. Отсюда отношение к тому, что скажет начальник весьма безразличное, лишь бы деньги платил.

Если говорить о современных информационных коммуникациях, то они тоже обрываются современными придворными (пресс-секретарями, имиджмейкерами, пиарщиками, советниками и проч.). Как правило, эта братия следит за тем, чтобы должностное лицо не перетрудилось, и вовсю создаёт «комфортные» условия для общения со СМИ.

Общее между первой и второй позицией в том, что слышать их приверженцы хотят только себя и себе подобных. В данном случае свобода слова достигает абсолютной величины. Обе стороны имеют возможность говорить и слышать себя.

Всё это напоминает информационную демократию времён Ивана Грозного. С одной стороны, царь и его опричники имели абсолютную и неконтролируемую власть над народом, с другой – существовал социальный институт кликуш и блаженных, которых даже грозный царь тронуть не мог. Кликуши вполне могли читать царю и его дворне проповеди, проклинать их, но феодалы вольны были их не слушать. Для кликуш тоже существовали некоторые наказания, но они были значительно мягче, чем для простых людей. Блаженного нельзя было лишать жизни, бить и глумиться над ним. Но его можно было меньше кормить, удалять из храма во время визита царя и сажать на цепь, если блаженный входил в транс.

Короче говоря, журналисты современной Украины уже получили все привилегии кликуш и блаженных, с чем они могут себя поздравить. И можно смело сказать, что социальный статус украинского журналиста понижен до уровня кликуш, балаганных клоунов и блаженных на цепи.

Современное состояние свободы слова можно характеризовать так, когда свобода говорить уже получена, а возможность извлечения социальной пользы ещё не найдена. Образно говоря, зерно уже выращивают, но хлеб готовить ещё не умеют.

Профессионализм журналиста заключается в том, что он знает больше, чем другие, и эти знания продаёт. Знания бывают добыты различным путём. Можно репортёрствовать. Этим украинская журналистика овладела. Людей, способных полезть к черту в зубы, достаточно. Но знания добываются путём сопоставления фактов, выстраивания этих фактов в систему.

Гносеология (наука о познании) утверждает, что умозаключения дают больше информации, чем ощущения. С точки зрения этой науки репортёр занимается добычей ощущений. Умозаключениями занимаются публицисты, отчасти документалисты, а также журналисты аналитического жанра. Именно эти жанры сейчас сокращаются, как шагреневая кожа. Именно этим жанрам нет воздуха, площадок и развития.

Современное общество испытывает дефицит не столько самой по себе информации, а проведения качественного анализа и вынесения его на суд обществу. Спорить о возможных путях развития Украины практически негде и некому. Тогда на кой черт, извините, нам эти горы информации? Мы же их всё равно не перерабатываем. С точки зрения психологии общество с неуравновешенными социально-психологическими процессами готово только к манипуляции всевозможными жуликами. И тут, сколько боцмана не меняй, а есть, на этом корабле, не дадут.

Свобода слова состоит не только в честных фактах, но и в честной интерпретации этих фактов. Ведь из правды можно состряпать такую ложь, что не придраться (об этом говорил еще в ХIХ веке Ницше). А существует ли противоядие? Естественно – обсуждать!

А вот теперь перейдём к самому главному аспекту. Если власть как институт (не конкретная политическая сила, а национальная власть вообще) не желает захвата информационного общества жуликами, ей необходимо создавать площадки для мышления. Я имею в виду не споры журналистов с политиками, а споры журналистов с журналистами. Украинский журналист до сих пор кликуша, он не несёт за свои слова никакой ответственности, и играет не на поле смысла, а на поле эмоций. Ведь одно дело выкрикивать из толпы: «Царь дурак!», а другое – вступать в открытый спор с сильным соперником на виду у всех.

Свобода слова – это игра по правилам, и не только для власти, но и для журналистов. Так что следующий этап свободы слова Украине как государству просто необходим. Свобода мысли, развитие журналистики и аналитических жанров уничтожит лёгкую возможность манипуляции украинским народом, а значит – сохранит государство в целостности. Вот за эту свободу слова (не в ущерб другим жанрам) и надо бороться. Иначе информационное поле будет продолжать разрушать государство под названием Украина.

Денис Жарких, журналист, писатель