Возможно ли, чтобы в медиа не было рекламы? А на общественном радио? Правильный ответ на все эти вопросы — «да», если речь идет об Эстонии.

Уже более десяти лет на единственном эстонском русскоязычном Raadio 4 («Радио 4») нет рекламы. Несмотря на это, станция не только уверенно себя чувствует, но и запускает новые проекты для привлечения молодежи. Однако не все так просто, как может показаться на первый взгляд.

Станция Raadio 4 возникла в 1993 году. Медиа входит в Эстонскую общественную телерадиовещательную корпорацию. Помимо него концерну принадлежат еще четыре станции, три телеканала и четыре интернет-портала.

В марте в Запорожье в рамках тренинга «Ответственность профессии журналиста — стандарты при любых условиях?! Язык ненависти и массовое сознание» выступил заместитель главного редактора Raadio 4 Артур Аукон. Организатор тренинга - Украинский кризисный медиацентр. MediaSapiens записал наиболее интересные фрагменты беседы с господином Ауконом.

Про Raadio 4

Мы — разговорная радиостанция и № 1 среди русскоязычных станций в Эстонии. Иногда нам на хвост наступает «Русское радио», потому что там формат «музыка — новости — музыка». Но если люди хотят какой-то живой информации, обсуждений, ток-шоу — то это к нам.

Нас можно сравнить с BBC Radio 5 live (только у них нет музыки) или BBC Radio 4. Мы пытаемся работать в таком же формате.

Музыкальный контент на нашем радио представлен в пропорциях: 30/30/30 — русский, английский (или любой другой европейский язык. — MS) и эстонский. Мы делаем ставку на слушателей, которые ностальгируют по 1990-м. Радио — это все же медиа для более взрослой аудитории.

Про финансирование

Если что-то финансируется из госбюджета, то логично предположить, что это может как-то влиять (на работу СМИ. — MS). В эстонском законе «О телерадиовещании» сказано, что у наших станций существует «прослойка» между корпорацией и министерством культуры, которое нас финансирует. Эта «прослойка» называется Совет по телерадиовещанию. В него входят представители всех парламентских фракций, коих сейчас шесть. Также туда входят независимые медиаэксперты. Именно этот совет фактически не дает министерству или политикам влиять на нас.

После этого совета, «этажом ниже», находится правление концерна. Оно тоже не вмешивается в редакционную политику. Политика формируется только на уровне руководства станции: в нашем случае это главный редактор и я.

Про запрет рекламы

Когда-то у нас была реклама. Запретили ее, по-моему, в 2005 году. Запрет продавили частные телеканалы. Почему они это сделали? Для них целью было уменьшение конкуренции. Чтобы открыть телеканал, нужно получить лицензию. Помимо соответствования требованиям, нужно еще и платить за эту лицензию ежегодно. Эти деньги тоже попадают в госбюджет и идут нашему концерну. Телеканалы сказали: ну как же, мы платим за лицензию и должны зарабатывать деньги! А мы — конкурент, который пытается откусить кусок рекламного рынка.

Об аудитории и привлечении молодежи

На данный момент слушатель Raadio 4 — человек возраста 51+, у которого есть средне-специальное образование. Конечно, у нас много слушателей с высшим образованием и растет сегмент аудитории 35+.

У нас стабильная и очень лояльная аудитория. Многие слушают наше радио часами. Но молодежи практически нет. Мы обрабатываем информацию и подаем аналитику, но понимаем, что не можем заворачивать это в ту «обертку», которая подходит молодым людям.

Raadio 4 эту проблему решает. Недавно мы запустили платформу в соцсетях для экспериментов, рассчитанных на молодую аудиторию. Мы обратили внимание на ютуб-блогеров, у которых много подписчиков. Они прекрасно умеют создавать «обертку», но, по сути, смысла в их роликах никакого. Мы поняли: у нас есть «конфетка», у них — «обертка». Идея заключается в том, чтобы попытаться это совместить. Эту модель мы позаимствовали у финнов, которые тоже долго думали, что же делать с молодежью. Они создали похожую платформу, где публикуются исключительно видеоролики.

Про цензуру

Если говорить о том, кого в Эстонии допускают или не допускают на пресс-конференции, то у нас был такой случай. Он касался одиозной российской медиакорпорации Sputnik (которая принадлежит Кремлю и транслирует российскую пропаганду на разных языках. — MS). Правительство сказало: мы не считаем этих ребят журналистами, они пропагандисты, мы не пускаем их на пресс-конференции и не даем интервью. Но несмотря на это, некоторые политики все же дают им интервью во время выборов, поскольку этот ресурс читают.

Что же сделал Sputnik? Он написал заявление в Европейскую федерацию журналистов, где говорилось: как так, мы ведь массмедиа! Но ЕФЖ сказала: да, это нехорошо, но решение остается за эстонской администрацией.

Про фейки

У нас был интересный случайс фейковой новостью, которая датируется концом 2016 года — началом 2017 года.

Марко Михкельсон (ныне председатель комиссии парламента Эстонии Рийгикогу по иностранным делам. — MS) на тот момент возглавлял парламентский комитет по гособороне. Он написал у себя на фейсбуке: «Египет продает России два “Мистраля” (те самые, которые Франция построила) за $ 1».

Все обратились к нему: господин Михкельсон, откуда информация? Он сослался на вполне респектабельное Polske Radio. Мы начали искать, откуда у этого радио такие новости. Там ответили, что получили эту информацию от министра обороны Польши. А откуда об этом узнал польский министр? Оказалось, что прочитал об этом на одном египетском портале…

Естественно, эту новость растиражировали все, потому что в Эстонии Марко Михкельсон — проверенный источник информации. А опровержение поступило только через месяц, когда уже Египет не выдержал и министерство обороны Египта заявило: нет, мы не продаем за $ 1 эти «Мистрали» России, это бред.

Про работу на выборах

Raadio 4 освещает выборы в Эстонии. Перед каждым голосованием руководство концерна создает правила освещения предвыборной борьбы. Прописывается всё, вплоть до того, сколько должно быть передач, какого формата и как часто мы их должны подавать. Эти правила нарушать нельзя, но они разные для каждого канала.

Обычно мы даем какой-то кусок эфирного времени представителям политических сил — для того, чтобы они рассказали о себе. У нас в студии проходят дебаты, в которых участвуют лидеры списков. Однажды одна из партий попыталась нарушить эти правила и прислать нам не того кандидата, который должен был быть. Мы отказались. Когда они начали настаивать на его приходе, руководство корпорации заказало услуги охранной фирмы. Мы поставили охранников на входе, и они его попросту не впустили. Это человек тогда жутко обиделся: два года никому из нашего концерна не давал интервью…

В Эстонии все знают: с нами можно играть только по нашим правилам.

О журналистском образовании

Половина сотрудников нашей редакции имеют профессиональное образование. Сейчас, наверное, чуть больше половины даже. Остальные пришли из других сфер. Для радио самое главное — это голос — он важнее, чем специальность. Но у нас всегда есть требование высшего образования, а также знания русского, эстонского и еще какого-то языка. После чего мы устраиваем конкурс и смотрим, кто и как справляется с заданиями.

Но это очень болезненный процесс. Научить людей среднего возраста чему-то с ходу — очень сложно. Прежде чем человек начнет разбираться в каких-то серьезных темах, в политических тенденциях — пройдут годы.

Журналистика — это такая штука: если человек любознательный, он справится. Но проблема в другом. Я 17 лет занимаюсь внешней и внутренней политикой. Помню, кто, когда и с кем конфликтовал, какие события происходили. Я могу это в прямом эфире сразу же, без подготовки, упомянуть. А те люди, которые пришли в журналистику со стороны — просто не наблюдали за этим. Но лично я предпочитаю, чтобы люди были с профильным образованием.

Про Украину

Сейчас очень мало новостей из Украины в эстонских СМИ. Это общая тенденция: устали. Два года назад у нас открыли телеканал на русском (ETV+. — MS) — это связано с украинскими событиями. Сейчас у этого телеканала невысокие рейтинги и постоянно идут дебаты: нужен ли он, поскольку ежегодно на него идет 4-5 млн евро.

Проблема общества Эстонии в том, что оно очень много смотрит российские телеканалы. Иногда это действительно странно: когда люди оттуда узнают о событиях в Эстонии, например.

В свое время Украина была у нас темой № 1. Тем более для Эстонии это довольно болезненная ситуация, ведь наша страна была в течение долгого времени оккупирована. Советское наследие и боязнь России сыграли на этом. Но потом, когда ситуация (в Украине. — MS.) стала вялотекущей — о чем писать? Изредка корреспонденты эстонских изданий ездят на территории возле зоны АТО, чтобы посмотреть, что там происходит.

Про Мининформации Украины

Вы находитесь в особой ситуации — в состоянии войны. Это оправдывает многие действия. Конечно же, можно долго спорить на тему: нужно ли было запрещать российские телеканалы? В 2014 году Латвия и Литва заблокировали некоторые телеканалы РФ на полгода. В Эстонии велись дискуссии, но мы пошли по другому пути. Решили, что не будем ничего блокировать. Потому что это глупо. В современном мире что-то заблокировать невозможно. Если люди хотят смотреть, то они найдут способы. Поэтому мы выбрали либеральный подход: ничего не запрещаем, но даем свою точку зрения.

Про контрпропаганду

В Эстонии появился аналогичный вашему StopFake проект, который называется Propastop. Но в данном случае гораздо более эффективный путь — это курсы медиаграмотности в школах. Банально: как пользоваться Google и что там можно увидеть, как проверять информацию и т. д. У нас на радио даже была пробная серия рубрики «Медиаграмотность», где разные эксперты рассказывали об этом.

Нужно воспитывать молодое поколение. Со старым мы уже ничего не сделаем, к сожалению. Если у них сформировалась позиция, если они верят «Путин-ТВ», то переубедить их не получится.