В 70-е годы ХХ столетия серия «ролевых репортажей» Герхарда Кромшредера – журналиста  еженедельников «Пардон» и «Штерн» – не только изменила социально-политическое измерение ФРГ, но и установила универсальный стандарт профессиональной журналистики, которому не мешало бы следовать современным сотрудникам СМИ.

Цена информации определяется степенью ее недоступности. Цена журналиста – упорством, с которым он ее добывает. Ее эффективность измеряется выводами, которые общество способно из нее извлечь. Посему журналистика фактов и расследований немыслима без журналистики взглядов и мыслей. Эти два нередко противоборствующие лагеря – еще и две стороны одной медали.

Нет сомнения, что основным ресурсом ХХI столетия является информация. Быстро сменяющиеся события и факты обречены: неизбежно вызывают у потребителя чувство пресыщения, нуждаясь в фильтре и анализе. В свою очередь, аналитика не имеет веса без живой эксклюзивной информации – в кабинетах рождаются прекрасные теории, но подлинная жизнь существует на улицах. В чем же истинная задача современного журналиста? Очевидно, в том, чтобы всегда искать то, что скрыто, и сообщать правду, какой бы она ни была.

В журналистике расследований содержится нестареющая привлекательность любопытства и риска. И это залог того, что она никогда не исчезнет. В истории двадцатого столетия метод скрытого расследования наиболее ярко представлен именами Дж.Винтера, Эгона Эрвина Киша, Гюнтера Вальрафа, Хантера Томпсона. Ныне живущим классиком этого направления является немецкий репортер и публицист Герхард Кромшредер, который в 60–70-е активно работал в жанре rollenreportagen – «ролевого репортажа».

Суть этого метода и жанра заключалась в том, чтобы сменить профессию и социальную роль, перевоплотиться в другую личность (с помощью грима, костюма, актерского мастерства), создать новую биографию, внедриться в среду, добыть в ней скрытую от официальных каналов информацию, проиллюстрировать ее непосредственными впечатлениями.

Основателем, идеологом и практиком «ролевого репортажа» в шестидесятые годы двадцатого столетия стал немецкий литературно-политический и сатирический журнал «Пардон», репортеры которого становились бездомными, монахами, представителями консалтинговых компаний и даже журналистами желтой прессы. Это была яркая, дерзкая, агрессивная и в тоже время глубокая журналистика. Ее носители стремились, по словам Кромшредера, «вылечить мир от страданий». Как оказалось, мир болен безнадежно, но все же им удалось повлиять на общественно-политическую жизнь ФРГ.

У истоков журнала «Пардон» стояли писатели, которые в колыбели свободомыслия и литературного вкуса вырастили оригинальных репортеров. При всей видимой полярности литературы и репортерской практики, глубинная суть их – подобна. Горький в «Климе Самгине» воспроизвел Россию в канун революции психологически точнее, чем его современники журналисты. Дело Дрейфуса куда драматичнее изложено в «Поисках утраченного времени» Пруста, нежели в прессе его эпохи. Сколько бы пространные дебаты не велись о несхожести журналистики и литературы, обе они имеют один и тот же объект исследования – жизнь. И обе претендуют на качество только тогда, когда транслируют жизнь подлинно. Посему, дабы стать хорошим репортером, нужно быть немножко писателем. Но писателем с документальным глазомером, репортерской наблюдательностью и публицистической взволнованностью.

Герхард Кромшредер работал в «Пардон» редактором, и как репортер здесь мало реализовался, но полностью ассимилировал в себе идеи, принципы, дух этого издания. Перейдя в 1979-м году в еженедельник «Штерн», он за два года создал серию чрезвычайно смелых расследований, которые в 1982-м году были опубликованы отдельной книгой, а в 1984-м вышли на русском языке в издательстве «Прогресс».

Репортерский опыт Кромшредера уникален и стоит особняком в практике немецкой и мировой расследовательной журналистики. Он перевоплощался в турка, когда работал над репортажем «Как я был турком», внедрялся в среду ку-клукс-клана, собирая сведения для материала «Ку-клукс-клан в Западной Германии». Он изображал ревностного католика, разоблачая политические махинации католической церкви в репортаже «Исповеди», и обличая религиозный фанатизм в работе «Экзорцист». Он был вором в магазине, проводя расследование о превышении полномочий охранником для репортажа «Воришка в универмаге».

Но стремился он не к эффектности актерских ролей, а к раскрытию недоступной информации. Он прибегал к тайному расследованию только в том случае, когда официальные источники предоставляли откровенно неправдивую или искаженную информацию, и добытые им сведения были уникальны. Его расследования имели конкретные общественно-политические и правовые последствия. В процессе работы Кромшредер стремился вскрыть психологию социально-политических проблем, не щадя в своих открытиях ни власть, ни общество.

Сегодня его частенько спрашивают, не делал ли он все это славы ради. Разумеется, он отвечает – нет! Однако, задавая подобный вопрос, разве можно ожидать другого ответа? В его практике были остросоциальные и политические репортажи, но он проводил также менее значимые, но броские и эффектные расследования. Некоторое время, к примеру, он жил среди рокеров. И текст репортажа «Рокеры» из Ландсхута» свидетельствует о том, что он был увлечен как мальчишка, таская рокерскую куртку и разъезжая на байке. Впрочем, овладевший им азарт не был растрачен впустую – именно он-то и помог разобраться, почему взрослые мужчины играют в подобные игры.

Начинал Кромшредер свою деятельность с темы, которая волновала его с юности. Еще работая рядовым журналистом в Эмсланде, он изучал нацистское прошлое региона. К репортажу о неонацистах «Новые жрецы гитлеризма» он готовился достаточно долго, поскольку внешнего перевоплощения здесь было недостаточно, необходимо было изучить иерархию и организацию неонацистских групп, составить и обжить вымышленную биографию, найти возможность примкнуть к одной из них и т.п. Эта длительная подготовка стоила того: внедрившись в среду, ему удалось выйти на тех, кто стоял за спинами инфантильных подростков, играющих в «светлых арийцев». Ими оказались достаточно респектабельные господа из интеллектуальных элит ФРГ, бывшие солдаты дивизии «Мертвая голова», охраняющей концентрационные лагеря и, разумеется, политики – последнее или, скорее, первое звено в этой длинной цепи. Репортаж имел большой общественный резонанс, следствием которого стало существенное сокращение (и уход в глубокое подполье) молодежных неонацистских организаций.

Отличительная черта репортажей Кромшредера – это методичность. Он не увлекался актерской составляющей ролевого репортера. Разумеется, процесс слияния жизни – призвания – профессии – мужского азарта приносил ему огромное удовлетворение. Однако при этом он не упускал из виду свою миссию – добиться конкретного результата. В одном случае это были дальнейшие расследования и судебные процессы («Воришка в универмаге»), в другом – общественный резонанс вокруг нравственного вопроса («Исповеди», «Экзорцист», «Как я был турком»), в третьем – смена политической конъюнктуры («Новые жрецы гитлеризма»).

В своих текстах Герхард Кромшредер не выказывал чувств, не предлагал готовых мыслей и не давал нравственных уроков. Венский репортер Дж.Винтер, которого он часто цитирует сегодня, говорил так: «Пиши то, что знаешь, что сам пережил, отчего пострадал». Собственно, именно это он и делал. И потому его репортажи, содержащие правдивые оттиски исторической жизни, интересны по сей день.

Противники ролевого репортерства сомневаются в целесообразности перевоплощения, полагая, что любую проблему можно разработать, не затрачивая слишком много усилий на эксперименты, прибегнув к традиционным методам сбора информации. Формально это верно, но будет ли эта информация правдивой и подлинной? Ведь к истине нас ведет наблюдение и непосредственные впечатления.

Впрочем, сомнения эти небеспочвенны. Сегодня в Украине некоторые репортеры тоже работают в журналистике расследований, прибегая порой к подобию ролевого репортажа. Бесспорно, их небезопасная деятельность заслуживает всяческого уважения. Однако результат их расследований нередко напрашивается на непочтительную аналогию. Вымышленный сыщик Эркюль Пуаро – детище Агаты Кристи – говорил, что можно ползать на брюхе, нюхать след и кричать «гав-гав», чтобы раскрыть тайну, но порой куда важнее воспользоваться «серым веществом».

И, хоть сказано было не для журналистов, совет им в самую пору. «Серым веществом» стоит пользоваться хотя бы для того, дабы выяснить: что эта информация меняет? Сведения о скрытых доходах, недвижимости, счетах политиков ничего не значат, пока общество не способно отреагировать на них конкретным политическим решением, например, голосованием на выборах. А пока общество не созрело, все информационные усилия должны быть брошены на формирование его политического сознания и гражданской ответственности. И только тогда его можно снабжать фактами, дискредитирующими реальность. В противном случае риск журналистских расследований не оправдывает себя. И любой дерзкий репортаж со вскрытой информацией – красивый журналистский самопиар, игра в Джеймса Бонда с перестрелкой и прекрасными женщинами в кадре. Эффектно, но не эффективно.

Среди журналистов-современников Кромшредера было достаточно много репортеров, которые с готовностью перевоплощались, будучи чуточку артистами. Среди украинских журналистов, напротив, очевиден избыток актеров и шоу-менов, выдающих себя за репортеров. Однако к призванию должны быть более веские основания, нежели внешний фетиш профессии. «Существуя в мире на его условиях, – говорит Герхард Кромшредер, – журналист обязан совладать с его отчаянием». Пусть это будет отправной точкой для тех, кто еще не понял, в чем истинная суть журналистики.