Анекдоты были достаточно распространенным явлением  советского времени. Конечно, не в сталинское время, когда за них могли посадить, а уже в послевоенное и особенно - брежневское. Когда ритуальная идеология и пропаганда потеряли свою привлекательность, анекдот воспарил еще сильнее.

Анекдот повествовал, с одной стороны, о тех же героях и событиях, о которых говорила пропаганда, но давал им абсолютно противоположные интерпретации. С другой стороны, можно смотреть на мир анекдота как на мир, создаваемым маленьким человеком и для маленького человека. Пропаганда превращала нужных ей людей в бронзовыепамятники, а анекдот совершал обратную трансформацию, превращая памятники в людей. Тем самым мир обретал более человеческий облик, поскольку человеку жить среди памятников достаточно тяжело. Ему надо все время задирать голову, чтобы смотреть на них, из-за чего ненароком можно и ногу сломать.

Анекдот интересен своим устным распространением. Оно таково в своей зависимости от людей, как это сегодня происходит с фейками. Анекдот характеризуется самораспространением и не имеет авторства. Хотя в советское время от времени и говорилось, что антисоветские анекдоты порождаются в ЦРУ, мы не встречали подтверждения этого, кроме 10 антисоветских анекдотов в одном из отчетов ЦРУ, данных просто списком [1]. Зато часто писалось, что с помощью слухов о своих соперниках Андропов расчищал себе путь к вершинам власти. Анекдот является текстом, не прошедшим цензуру власти, поэтому здесь разрешено то, что запрещено в других вариантах публичной коммуникации.

Кстати, один из "црушных" анекдотов был таким (и он слабо напоминает народный тип анекдота):

- В чем разница между Горбачевым и Дубчеком?

- Никакой. Но Горбачев еще этого не знает.

Анекдот призван порождать и удерживать контр-нарратив. Если советский плакат иллюстрировал визуально советский нарратив, то анекдот выражал анти-нарратив. Мудрый генеральный секретарь Л. Брежнев был в нем глупым стариком, не способным даже слова произнести без бумажки.

Анекдот строит виртуальную реальность как элемент контркультуры. И у культуры, и у контркультуры есть свои потребители. И это два разных мира. Сильное в одном из них становится слабым в другом. И наоборот.

Анекдот и смех могут делать с властью все, что захотят. Именно по этой причине С. Кургинян выдвигал гипотезу, что Андропов специально вернул из ссылки в Москву М. Бахтина, чтобы воспользоваться его идеями борьбы с властью с помощью смеховой культуры ([2], см. также [3 - 4]).  Кургинян пишет, к примеру, об использовании карнавализации: "Главное – это принцип "прямой противоположности"! Он же – шиворот-навыворот. Он же – карнавализация. Одно дело критиковать монастырскую (или советскую, или любую другую) систему. Другое дело – строить новую систему (систему ли?) по принципу "шиворот-навыворот": "советская система – это антисистема, а значит, всё, что в ней есть, надо заменить на прямую противоположность", "монастырь – антисистема, с ним так работаем"...".

Нам представляется эта гипотеза красивой, но маловероятной, поскольку, с одной стороны, если даже кто-то и пытался положить идеи Бахтина в такую основу, для этого Бахтин не нужен, когда есть его тексты. С другой стороны, эта гипотеза разрушения СССР кажется достаточно хрупкой вроде выпиливания лобзиком против работы бульдозера. А перестройка просто сотнями таких бульдозеров прошлась по советскому строительству.

Правда, нам встретилось интересное мнение о ЦК А. Денисова: ""в российском аналитическом сообществе огромную роль играют выходцы либо люди, связанные со спецслужбами и военной разведкой. Однако в СССР были строгие законы, ограничивавшие аналитическую деятельность КГБ и ГРУ. Например, КГБ законом запрещалось проведение политической и идеологической работы на территории Союза. Было запрещено проведение политических, в том числе подрывных, акций за рубежом. КГБ не имел права заниматься аналитической работой по своим материалам, а был обязан передавать в ЦК КПСС и другие организации только чистые факты, без всяких анализов и выводов. Последним занимался ЦК – главная спецслужба Советского Союза. В качестве иллюстрации к сказанному напомним один факт. С февраля 1921 г. Ф. Дзержинский был назначен наркомом путей сообщения. Но под прикрытием борьбы с массовыми хищениями на железной дороге на базе НКПС была создана мощная внутренняя политическая разведка – с целью своевременного выявления угроз военных переворотов, политического саботажа и иных антисоветских заговоров. С февраля 1934 г. эту разведслужбу возглавил Л. Каганович, совместив руководство ею с руководством Комиссией партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б), т.е. партийной контрразведкой" [5].

Денисов переводит статус ЦК на статус высшей спецслужбы страны, что, наверное, вполне соответствовало представлениям и практике Сталина. Хотя в любом случае Сталин и так руководил ОГПУ, и все значимые аресты проводились с его санкции.

Анекдоты, как и зарубежные радиоголоса, действительно строили  параллельную действительность. Они делали это из того же материала, что и новости программы "Время". При этом факт не менялся, менялась его интерпретация. Фактическая действительность могла повторять, например, и учебник, но туда попадала информация, болезненная для советской власти. То есть детские сказки были новыми "корнями", из которых вырастала эта новая действительность, а анекдоты подвергали ее сомнению, и тогда на следующем этапе она легче подвергалась разрушению. Анекдот явно был мини-усилием для дестабилизации ситуации, если не сегодня и не завтра, то когда-то. Советский Союз казался вечным, а анекдоты были просто выпусканием пара.

Д. Быков выделяет три функции анекдота советского времени: "Анекдоты имеют функцию троякую. Первая – парольная, потому что вы рассказали друг другу анекдот, и вы поняли, что вы одинаково фрондерских взглядов держитесь на реальность советскую. Вторая функция – это, понятное дело, сублимация страха, это попытка перевести страшное в комическое. Ну это тоже довольно естественная история, и на протяжении всей человеческой жизни, на протяжении всей истории человечества смешное пытались противопоставить ужасному, сублимируя таким образом страх. У Кинга, обратите внимание, очень часто комическое, особенно в последнем романе, в «Изгое» герои все время неуместно шутят в критической ситуации. Ну и третья, третья функция – самая неприятная. Это такое одомашнивание, приручение ужаса. Ведь герои анекдота – ручные. Там не страшный Ленин, не страшный Хрущев, свойский абсолютно советский режим, «савейский», свойский. И это не мучительная экзистенциальная сатира, скажем, Высоцкого" [4].

Быков также объясняет, почему нет анекдотов о Путине: "В этом смысле мне очень нравится, что сегодня в России практически нет анекдотов. Вот Путин – не герой анекдотов, потому что сегодня власть воспринимается принципиально как чужая, инопланетная. У этих людей не может быть человеческих чувств, человеческих эмоций. Они находятся на другой планете. И попыток их одомашнивания нет. Есть демотиваторы, есть сетевые картинки, которые, в общем, от анекдота довольно резко отличаются, потому что они все-таки – информационный жанр. А анекдот – это не фельетон, это не разоблачительный жанр, это жанр одомашнивающий. И обратите внимание, какие персонажи воспринимались как свои. Вот Ленин народом воспринимался как домашний, как свой. Не потому, что так мифология культурная сложилась, не потому что выходили эти все книги, все эти рассказы о Ленине, «Ленин и дети». Не потому, что нам лепили образ умилительного вождя, который детскую распашонку, любуясь, рассматривает в фильме, нет! А потому что Ленин рассматривался народом – не важно, правильное ли это восприятие было или нет, но оно таково было, на то были причины – как человек, вышедший из этого народа, говорящий на его языке и раскрепощающий в нем, как тогда казалось, его социальное творчество, позволяющее ему заново творить свою жизнь. Конечно, это было не так. Но изначальный посыл, имидж был таков, и он этому имиджу умудрялся не противоречить. В нем было нечто свойское, но в нем совершенно не было вождизма, не было плехановской барственности, не было сложной речи. Он был действительно во многих отношениях, начиная от кепочки и кончая лексиконом, для огромной части пролетариата (тоже довольно тонкой прослойки, но много определявшей) он был свойским. А Сталин не был".

Д. Быков не прав, говоря, что нет анекдотов о Путине. Их достаточно много. В том числе и переделанных из старых рассказов о бывших первых лицах. Например, такой: "Спит Владимир Владимирович, и снится ему Иосиф Виссарионович.   Спрашивает Путина Сталин:   — Могу я тебе как—нибудь помочь, а?   — Почему у нас все плохо, экономика разваливается и т. п…   Что мне делать?   Сталин, не задумываясь, отвечает:   — Расстрелять все правительство и покрасить стены Кремля в голубой цвет.   — Но почему именно в голубой?   — Я так и предполагал, что дискуссия будет только по второму вопросу".

А вот начало одного из наборов новых анекдотов [2]:

Согласно соц. опросам, в России иметь ребенка от Путина мечтают 85% женщин и 70% мужчин.

***

Прошлым летом Путин подарил Зюганову на день рожденья фигурку Чапаева.

Этим летом Зюганов решил на всякий случай не купаться

***

Рейтинг Путина: в январе - 60,6%, нынешний - 87,4%.

Цена свинины: в январе - 116 руб/кг, сегодня - 195  руб/кг.

Пока по темпам роста свинина побеждает Путина: 44% vs 68%.

***

Путин вернул советский гимн, ввел школьную форму, возродил нормы ГТО, восстановил звание Героя Труда. Скоро отменит секс.

***

Увидев лозунги "Верим в Путина!", Патриарх немного растерялся.

***

Говорят, в жизни Путина был один случай, когда он не соврал, но он  в то время был еще маленьким и не понимал, что говорит.

***

У Януковича в личном зоопарке  были страусы, зато теперь у Путина - целый бывший президент Украины.

***

Электронные письма из Кремля стали заканчиваться зловещими словами:

"Всегда ваш президент В.В.Путин"

***

- Владимир Владимирович, почему в России всё время всё дорожает?

- Здесь вы абсолютно неправы, вот рубль например!

***

Ходорковский в интервью разговаривает так, как будто 10 лет был президентом страны. Путин разговаривает так,  как будто 10 лет мотал срок на зоне.

***

Президент Путин хорошо применяет правило "страшной подруги": на фоне Медведева он - гений!

***

Жесткое информационно-виртуальное давление пропаганды совершенно естественно порождало ответное неприятие в виде анекдотов, что в определенной степени восстанавливало психическое состояние массового сознания. Известность анекдотов отражает потребность в них,  ведь они имели исключительно устный характер распространения. Если бы они не были востребованы, они бы столь широко не расходились бы.

При этом даже не совсем ясно, что больше соответствовало действительности: Брежнев на экране телевизора и Брежнев из анекдота. Скорее всего, это был такой соединенный из двух половинок образ.

Поскольку анекдот противоречит пропаганде, он хорошо воспринимается и хорошо устно передается дальше. Это как бы закон фейков, когда негатив распространяется лучше позитива. Позитив, как и пропаганда, не несут в себе новой информации, поскольку их контент известен и из других источников. Анекдот в этом плане уникален.

А. Архипова говорит о более дальнем от нас периоде: "анекдоты 20-х годов, о которых мы что-то еще знаем, они не очень для нас привычные, например, привычный нам цикл о Ленине возникает гораздо позже. Существовало огромное количество из политических анекдотов сначала о Троцком, потом о Сталине и о Калинине, с сюжетом как приходит крестьянин к Сталину и Калинину. Кроме этого, конечно, большое количество отдельных анекдотов про Сталина" [3].

То есть за анекдоты сажают, но анекдоты все равно рождаются и передаются, несмотря на все ограничения, которые накладывает советская власть. Этот "самопередающий" механизм анекдота превращает его в реальность благодаря трансляции. Анекдот - это всегда текст, который рассказывается и пересказывается, как фейк.

Архипова подчеркивает, что 80% анекдотического фонда составляют старые анекдоты с переделанными персонажами и только 20% являются новыми, придуманными сейчас. Она говорит также об анекдоте сегодняшнего дня: "по крайней мере, с выборных кампаний 93-го года анекдоты используются в листовках и пропаганде как pro, так и contra. Например, это очень популярный прием в листовках, как напечатанных, так и самопальных, самодельных, например, "Отчества". Анекдоты о Путине публикуются на сайте "Путин.ру" и "Дутый.Пу". Анекдоты о себе помещал Кириенко на своем сайте. Неважно, что они высмеивают фигуру, главное, что если ты попадаешь в анекдот, ты становишься народным героем, и таким образом тебе делается дополнительная реклама. Этот план очень хорошо используется. И, действительно, сейчас анекдотов очень много. С другой стороны, его функция как отмечать что-то отталкивающее, она, конечно, скорее отмерла".

Диссертация А. Архиповой "Анекдот и его прототип: генезис текста и формирование жанра" как раз была посвящена анекдоту [4]. В своих работах она много внимания уделяет главному герою: "Владимир Путин — безусловно, главная фигура политических анекдотов. Во многом потому, что cейчас уже сложился четкий набор стереотипов, культурных фреймов, представлений о правителе. А это значит, что информация, изложенная в анекдоте, с большой вероятностью будет понятна огромной аудитории. Например: «Дочери Путина решили не ходить на выборы. «Родителей не выбирают», — сказали они». Этот анекдот нас смешит, потому что мы твердо знаем: а) у Путина две дочери; б) выражение «родителей не выбирают» чаще всего произносится с иронией детьми — в адрес родителей; в) выборы в России происходят на безальтернативной основе" ([5], см. также [6]).

Анекдот усиливает наше понимания действительности, задавая стереоскопический взгляд на нее.  Мы видим вроде бы то же, но другими глазами. Конечно, пропаганда будет всегда сильнее, но анекдот всегда будет креативнее и востребованнее, поэтому он функционирует почти на равных с официальной точкой зрения.

Наказание, бытовавшее в советское время за анекдот, тоже получило отражение в фольклоре: «Судья и прокурор выбегают в коридор из зала суда, громко хохоча. — Что случилось? — спрашивает их милиционер. — Мы такой анекдот смешной услышали, такой анекдот! — Расскажите! — Не можем, только что за него 10 лет дали».

Чем сильнее ощущается давление пропаганды, тем нужнее оказывается анекдот, поскольку он может создать стереоскопическое видение ситуации, а не только одно монопольно создаваемой пропагандой.

Советская власть с самого своего начала ввела жесткий контроль за настроениями масс.  "Установка на тотальный контроль за жизнью и настроениями советского общества предполагала в обязательном порядке и выработку иерархической системы наблюдения за гражданами: с 17 марта 1921 года всем региональным отделениям ВЧК было вменено в обязанность информировать партийные и советские учреждения о политическом настроении на обслуживаемой территории, представляя еженедельные сводки. В апреле 1921 года появляется “секретный циркуляр ВЦИК и ЦК РКП(б) о создании всеобъемлющей системы государственной информации в целях своевременного и полного осведомления и принятия соответствующих мер”. В “Инструкции по госинформации” (приказ ВЧК № 85 от 23 февраля 1922 года) о необходимости отслеживать изменения, как бы сейчас сказали, в массовом сознании значится следующее:

Важнейшей задачей госинформации является освещение настроений всех групп населения и факторов, влияющих на изменение этих настроений. В настоящий момент чрезвычайно важным является освещение настроений, господствующих в частях Красной армии и флота. Особенно важным является отражение в этих настроениях мероприятий Соввласти... Для нас является необыкновенно важным знание того, как принимаются эти меры различными группами населения (рабочими, крестьянами, красноармейцами, мелкой буржуазией и проч.), поскольку эти группы уясняют себе смысл происходящего, как оно отражается в их сознании. Эти сводки о настроениях собирались оперуполномоченными каждый день по заданной матрице (иногда при помощи специальной группы информаторов): агент обязан был зафиксировать, где именно и в какой ситуации услышан текст; если он не знал имени рассказчика, то должен был максимально подробно описать его предположительную социальную принадлежность. Таким образом, в поле зрения властей стало попадать огромное количество текстов, по мнению властей, репрезентирующих мнение “безмолвствующего большинства”. С 1922 года ежедневная информация с мест из сводок ЧК стала объединяться в госинформсводку, которая поступала членам Политбюро. Особое место в этих сводках отводилось фольклорным текстам" [7].

Политический анекдот был счастьем маленького человека, поскольку это было единственной точкой его бытия, где он мог почувствовать свою независимость от громадины-государства, которое пыталось управлять не только тем, что он говорит, но и тем, о чем он думает.

О З. Паперном написали, что он "острил даже себе в ущерб, сам же он считал, что «самый унылый вид трусости – боязнь смеха»" [8]. И власть по сути заняла именно эту позицию, поскольку боялась того, что над ней смеются. А ведь Жванецкий прямо написал: «Ничего страшного, если над тобой смеются. Гораздо хуже, когда над тобой плачут».

В.Зеленский вспомнил о своем выступлении, среди зрителей которого был и Д. Медведев. "Зеленский рассказал, что показывал номер с "острыми политическими шутками"."Подходим мы – Медведев говорит: "Ребята, Владимир, конечно, шутки очень острые, мне очень понравились. Но у нас так не надо!" Это я запомнил", – сказал Зеленский" [9].

Известно, что члены политбюро тоже любили анекдоты о себе, а Дж. Буш, став президентом, даже потребовал включать в ежедневную разведсводку нечто такого рода ради расслабления [10]. И ЦРУ пошло ему навстречу.

А. Райкин мог рассмешить весь Советский Союз, сохраняя накладываемые на него цензурные ограничения. Советская система, как ни странно, все равно сохраняла юмор, который был, конечно, не политическим, а скорее бытовым.

Юмор по сути - это бесстрашная страна, где каждый хочет изредка побывать, поскольку там властители оказываются ниже по своему статусу, чем граждане, ведь власть выставлена там в нелицеприятном виде. Если за анекдоты сажали, а они все равно жили, это говорит об их существенной необходимости для выживания социального организма.

Следует признать, что анекдоты не были очень злыми. Брежнев, например, был добродушным старичком, которого вроде бы и бояться не стоило, хотя в его кабинете могли решиться вопросы жизни и смерти любого советского человека. Незлой анекдот смотрит на ситуацию свысока, а не подобострастно, как этого требует социальная иерархия.

Приведем некоторые примеры:

- Стук в дверь. Брежнев достает из кармана очки, бумажку и читает: "Кто там?",

- Программа "Время": "На дипломатическом приеме товарищ Брежнев принял английского посла за французского и имел с ним длительную беседу",

-  Брежнев смотрится в зеркало: "Я стар… я очень стар… я суперстар…",

- Телефонный звонок. Брежнев поднимает трубку: "Дорогой Леонид Ильич слушает!",

- Брежнев вернулся из Индии с точкой на лбу, потому что Индира Ганди сказала, что там ему кое-чего не хватает.

Брежнев, как мы видим, не описывается как враг. Перед нами возникают другие аспекты его образа, которые получали утрированное описание из того, что опускалось пропагандой. В результате мы получаем более сбалансированный образ.

Советский Союз закрыл себя железным занавесом, чтобы не допустить появления чужого и потому чуждого взгляда на себя. Но анекдоты могли служить мини-кровеносными сосудами, которые несли эту иную информация. Если в песне пелось "И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди", то анекдот мог сделать эту ситуацию еще более очеловеченной, превращая вождя из памятника в живого человека с какой-то отрицательной характеристикой.

Роль анекдотов является недооцененной для развития СССР и перехода населения в новое состояние ментальности. При том мощном пропагандистском воздействии, который порождал для своих граждан СССР, коллективному мозгу нужна была отдушина, поскольку возникало явное противоречие между физической реальностью и виртуальной. Брежнев перед глазами из телевизионного экрана не соответствовал Брежневу в газете. И из этих двух Брежневых в результате складывался третий, более соответствующий действительности, чем Брежнев 1 и Брежнев 2.

Таким образом, спасал ситуацию определенный защитный экран, в котором сходились разные информационные и виртуальные потоки. Этот экран выдавал в результате даже не двоемыслие, что часто встречается при описании советского времени, а многомыслие. Мы говорим именно так, поскольку в мозги к советскому человеку стучались и приходили без стука школа и мультфильм, университет, писатели, режиссеры, пропагандисты, журналисты. Они несли разные варианты одного советского политического нарратива. Жесткий контр-нарратив приходил с зарубежными радиоголосами и в более мягкой форме с зарубежными фильмами.

Но был еще главный защитный механизм, который и составлял основу защитного экрана. Это не главный нарратив, не контр-нарратив, а альтернативный нарратив. Он мог в каких-то аспектах опираться на базовый советский нарратив, но и мог ему в определенной степени противоречить. Брежневское время в принципе ритуализировало базовый советский нарратив в том плане, что его перестали коррелировать с реальностью.

Тут следует ввести одно примечание. Если религиозные нарративы по мнению нейропсихологов несут контринтуитивные сведения типа того, что бог всеведущ, всемогущ и под., что облегчает их запоминание, то советский нарратив не был контр-интуитивным, что требовало помощи от пропаганды, образования, литературы и искусства.

Альтернативный нарратив шел в массовое сознание с анекдотами, которые могли противоречить официальной точке зрения, а могли и не противоречить. Вот один из вариантов такого противоречия с ритуальным нарративом о доброте Ленина:

 Крупская выступает перед пионерами:

- Дорогие дети! Всем известна доброта Ленина. Я вам расскажу такой случай. Однажды Ленин брился у шалаша в разливе, а мимо шел маленький мальчик. Ленин бритвочку точит, а сам на мальчика поглядывает. Вот Ленин побрился, кисточку вымыл, опять бритвочку точит, на мальчика поглядывает. Потом бритвочку вытер и положил в футлярчик. А ведь мог бы и полоснуть!

И еще: Дзержинский звонит Ленину:

- Владимир Ильич, когда расстреливать - до или после обеда?

- Пгенепгеменно до обеда! А обеды отдайте детям - дети габочих голодают!

Политический анекдот был запрещенным юмором, поскольку он "играл" на ошибках системы и ее пропаганды. Политический анекдот разрушал советскую систему монолога, в рамках которой можно было жить долго и счастливо. Анекдот вносил в систему диалог, чужую точку зрения на всем известные пропагандистские реалии, что практически разрушало их.

Все эти действия протекают в когнитивном пространстве человека. А.Денисов, например, называет его психическим, говоря: "При переходе к войне в психическом пространстве психическое становится первичным по отношению к физическому/биологическому. Поражение обезличенного сознания популяции или «перепрошивка» интерфейсов, связывающих это сознание с сознаниями людей, вызовет необратимую биопсихическую деградации популяции. Выражающуюся, например, в катастрофическом падении иммунитета популяции, скачке числа насильственных смертей и т.п. В принципе это известно, но при планировании военно- политических действий до сих пор используется старая идеология классификаций. Что создает «слепые зоны» у систем разведки и военно-политического управления противника, не использующего новые технологии управляемой конфронтации" [11]

Каждый тип виртуальной реальности является своеобразным информационно-виртуальным заповедником, где действуют свои особые законы трансформации физической реальности.

Но альтернативой пропаганде в советское время были те писатели, режиссеры, певцы, которые не оказывались в первых рядах пропаганды. Это, к примеру, Окуджава, Высоцкий или режиссер Ю. Любимов.

Это столкновение разных мифологий. Ж. Сорель подчеркивал: "Мифы обязательно содержат в себе детали, которые реально проявятся в будущей истории. Даже если допустить, что ничто из мифов не осуществится, как это было с катастрофой, ожидаемой первыми христианами, разве в обыденной жизни мы не привыкли признавать, что действительность сильно отличается от мечты, которая нас вдохновляла? Тем не менее это не мешает людям принимать решения, исходя из мечты. Мифы -  это условие действия в настоящем. Дискуссия о том, как применить их к истории лишена смысла. Важна целостность, законченность мифа, управляющего нами, а вовсе не отдельные детали, выразительно подчеркивающие те или иные наши намерения. Нет смысла рассуждать об инциндентах предстоящей гражданской войны или о новых конфликтах, которые могут возникнуть вслед за победой пролетариата. Даже если активисты ошибаются, исходя из вымышленной картины всеобщей забастовки, эта картина будет первоочередным элементом революционной подготовки, придающим силу всему делу, ибо миф всеобщей забастовки выражает все намерения социализма, придает его идеям ту очевидность, добиться которой иначе просто невозможно"  [12]

Миф важен, поскольку он не управляется индивидуальным сознанием, которое ничего не может ему возразить или противопоставить, так как миф описывает ситуацию другого уровня, которая не относится к индивидуальному опыту. По этой причине наш личный опыт не может вступить в противоречие с мифом.

И еще слова Сореля: "люди, участвующие в больших социалистических движениях, представляют свою деятельность в виде батальных образов, выражают свою биографию и свои планы в категориях, принятых на фронте и именно это гарантирует им победу. Знание мифов многое дает историку: всеобщая забастовка профсоюзов и катастрофическая революция Маркса являются мифами. Можно вспомнить движущие людьми мифы раннего христианства, Реформы, Революции, заговорщиков-мадзинистов. Бесполезно расчленять эти системы образов, они не поддаются анализу, их следует воспринимать целиком, как движущие историю силы, и тем более смешно сравнивать свершившиеся факты с предшествовавшими мифическими желаниями. Еще один наглядный пример: католики никогда не отчаивались в периоды самых тяжелых испытаний, потому что видели историю Церкви как арену непрерывной войны между Сатаной и христианской иерархией. Все новые и новые трудности для них всего лишь эпизоды войны, ведущие к конечному торжеству христианства".

Пропаганда в этом плане всегда работает на уровне коллективного опыта. По этой причине она слабо противоречит опыту индивидуальному, поскольку каждый человек считает, что его отклонения от  пропаганды просто носят индивидуальный характер. За это он берет вину на себя, а не перекладывает ее на пропаганду, тем самым пытаясь сохранить ее истинность.

Мир был создан пропагандой. Политический анекдот в этом плане является контрпропагандой, разрушающей официоз. Он тоже работает на уровне коллективного опыта. Именно по этой причине политические анекдоты были опасны для советского строя. Они могли быть самыми слабыми, но по своей функции расшатывали монолит пропаганды.

Даже тема Сталин и юмор стала предметом изучения, поскольку он часто шутил во время своих выступлений. В. Макаренко пишет: "В этом была загадочность тогдашнего смеха – коллективная податливость на зловещие шутки первого лица государства, всеобщий взрыв хохота. Но это же было не в психушке, а на съезде партии. Да, эстетический катарсис предполагает гомерический смех после трагедии. Но в сталинском СССР такой смех слышали люди еще до трагедии. Ничего подобного Аристотель не мог и вообразить. Значит, таковой была природа политического зала, в котором звучали речи Сталина и развертывалось его остроумие. Это собрание людей приобретало свойства субъекта смеха: «Зал встает с мест», «Зал реагирует криками», «Зал оживляется». В то же время публика умела ранжировать эмоции в зависимости от положительной или отрицательной оценки высказываний вождя" [13].

При этом другие юмористы нещадно преследовались, например, под такой сталинский каток попали Н. Эрдман и В. Масс, хотя они были авторами сценария "Веселых ребят", все реплики которого Сталин знал наизусть. Но арест их не миновал по такой причине: "Эрдмана пригласили в Кремль и представили Сталину как очень остроумного человека. «А вы продемонстрируйте нам ваше остроумие, товарищ Эрдман», — обратился к нему Сталин.

Эрдман прочел:

Шасть ГПУ к Эзопу

И хвать его за жопу.

Мораль сей басни ясен

– Не надо басен.

Сталин посмеялся, все посмеялись. И Эрдмана посадили" [14]

В результате в письме к Сталину ОГПУ сообщало, что при обыске у Масса, Эрдмана были обнаружены контрреволюционные басни-сатиры, и арестованные подтвердили, что они являются авторами и распространителями обнаруженных у них контрреволюционных произведений [15]. Им оставили жизнь, но отправили в ссылку.

Режиссер Ю. Любимов вспоминал об Эрдмане: "Он ожил, когда узнал, что я репетирую «Самоубийцу». Хотя он скептически отнесся и говорит:

— Это все равно, Юра, не пропустят.

Я говорю:

— Ну давайте попробуем сделать.

И мы с ним думали, какие изменения сделать, чтоб могла пойти эта пьеса. Мы с ним даже придумывали для цензуры ход, что стоит большой сундук, как у Кио в цирке, и из сундука выходят персонажи, их с вешалками вынимают, нафталин, моль летает — мол, что мы не претендуем, это старая пьеса… И потом, в конце, персонажи убегали в публику, что, мол, и начальству можно сказать: «Но, к сожалению, эти пережитки мещанства еще есть, и вот видите, они убежали и пошли странствовать по нашей необъятной Родине» — Стране Чудес.

Я говорю:

— Может, это обрамление, Николай Робертович, поможет?

Он так грустно мне всегда говорил:

— Нет, Й-ура, не поможет. Они умней, чем вы думаете.

Они наши уловки понимают. Не заблуждайтесь" [16].

Ю. Любимов вспоминает другую версию причины ареста Эрдмана: "Он писал прекрасные сценарии, интересные, сказки, чтобы жить, в свое время сочинял басни. Очень остроумный человек был. Он один из первых сел, потому что Качалов прочел Сталину его басню. Сталин спросил: — Есть интересное что-нибудь в Москве? И тот прочел несколько басен Эрдмана. И одну басню какую-то даже очень наивную, безобидную совершенно: Вороне где-то Бог послал кусочек сыра. Читатель скажет: «Бога нет». Читатель милый, ты придира. Да, Бога нет, но нет и сыра. И Сталин посадил Эрдмана. Качалов потом умолял, ходил — ничего не помогло".

Политические анекдоты советского времени были важной составляющей жизни, поскольку давали возможность "очнуться" от пропаганды. Сильная пропаганда создавала клише, которые потом отыгрывали сильные анекдоты. Советский Союз невозможно себе представить без анекдотов.

Анекдоты эти ходили и внизу, и наверху. В. Крючков вспоминал об Андропове: "За всю жизнь я от Андропова не слышал ни одного анекдота. Он любил слушать анекдоты, но не плоские, не оскорбительные. Оскорбительных он не воспринимал. А здоровые шутки любил. Бывало, так сказать, за чаем рассказывали ему анекдоты и про Хрущева, и про Косыгина, и про Брежнева. И он даже очень острые, если они не содержали злопыхательств, приветствовал. Искренне смеялся"  [17].

Это точка зрения с одной стороны баррикады, рассказ одного председателя КГБ про другого. А вот мнение с другой стороны - диссидента В. Буковского: "Он стал председателем КГБ в 67 году, я как раз сидел в Лефортове, и довольно быстро мы почувствовали его жесткость. Человек был свирепый, что говорить. Но не глупый. Он изобрел метод изгнания за границу - это было его предложение. Первый, кого по его настоянию выслали из СССР, был Солженицын. Я видел протоколы политбюро, он и Громыко, единственные два человека, которые настаивали на изгнании Солженицына, остальные настаивали на его аресте и осуждении. То есть такой был гибкий человек, понимавший, какой эффект может иметь на Западе, учитывал это. То есть такой был хитрый, серьезный противник" [18].

И еще один пример, демонстрирующий, что Андропов хорошо освоил "устную стихию" в борьбе со своими врагами: "На крупных мероприятиях в аппарате ЦК мне доводилось наблюдать и некоторых других секретарей ЦК, о физическом состоянии которых по Москве бродили в изобилии самые невероятные истории: Кириленко, Суслова, Черненко… На самом деле, они выглядели людьми, хотя и немолодыми, но в общем-то адекватными их положению и роли в обществе.

— Тогда откуда же все эти слухи, будто Брежнев выжил из ума, и в ответ на стук в дверь читает по бумажке: "Кто там?"; будто Кириленко без помощи охранника не может слезть с унитаза; будто Суслов от старости забывает перед сном снять галоши. Откуда всё это? — загадал я своему спутнику загадку.

— Это не слухи, — ответил он, — это пропаганда. И это нормально. В политике все друг друга мажут. По-настоящему здесь интересно только одно: почему мажут всех, кроме Андропова? Ведь по здоровью он всегда был самым больным в ПБ. — Пару минут мы шли молча, потом мой опытный в аппаратной жизни товарищ подрессорил свои слова: "Впрочем, это не наш с тобой вопрос, давай сменим тему". Вот так я получил ещё один повод для размышлений о загадочном характере личности Андропова" [19].

Можно привести один из примеров подобного рода устной работы, результатом которой стало то, то человек выпал из списка претендентов на пост номер один: "С именем Черненко бывшие соратники главы ленинградского обкома, кстати, связывают крайне неприятный скандал, наложивший отпечаток на всю политическую карьеру Романова. В 1974 году стало известно, будто Романов организовал  свадьбу своей младшей дочери Натальи в Таврическом дворце, а в качестве посуды использовал екатерининский сервиз на 140 персон. Согласно легенде, половина арендованной посуды в музей не вернулась, поскольку была разбита многочисленными гостями Романовых. Для проверки этой информации Верховный совет РСФСР даже учредил специальную комиссию, которая установила, что ни слова правды сплетня не содержит"  ([20], см. также [21 - 24]).

Кстати, о Романове был хороший анекдот, акцентирующий сходство его фамилии с последним царем: "Русский эмигрант возвращается из турпоездки в Ленинград и говорит о том что ничего за эти годы не изменилось: Зимний дворец на месте, балерина Павлова по-прежнему танцует, а Романов по-прежнему царствует".

Время Брежнева характеризуют как время расцвета политических анекдотов, поскольку советская власть стала тогда помягче и за анекдоты не сажала. И анекдот имел возможность проявиться вовсю.

Эту эпоху сегодня часто описывают так: "Не было в те времена такой недели, чтобы не появился новый анекдот. Любовный треугольник с мужем, уехавшим в командировку; народы СССР, каждый из которых удостоился эксклюзивной серии анекдотов сообразно уникальным чертам национального характера; неиссякаемая Одесса с отдельным вкладом в золотой фонд советского анекдота. И нескончаемый поток политических анекдотов о Ленине, Сталине, Хрущеве, Брежневе и даже о герое Гражданской войны Чапаеве вместе с его ординарцем Петькой. За это уже не сажали (как при Сталине), и все кругом рассказывали анекдоты друг другу легко и весело, точно зная при этом, что в «родном коллективе» обязательно есть «стукач» (осведомитель КГБ — Комитета госбезопасности). Но даже этот атрибут бдительности из советского образа жизни нашел анекдотическое отражение. Перед тем как рассказать политический анекдот, рассказчик якобы в доказательство личной непричастности оговаривал: «Одна сволочь рассказала»"  [25].

То есть когда сняли жесткость, все увидели, что анекдот расцвел. При этом он сохранил две свои важные черты, составляющие его сущность. С одной стороны, он не утратил все черты критичности по отношению к власти. С другой, все равно оставался исключительно в устной стихии, поскольку цензура никогда бы не пропустила такой его отрицательный настрой.

Политический анекдот - это попытка высмеять то, на что остальные обязаны поклоняться - сакральное пространство. Любое государство защищает свое сакральное пространство, везде есть памятники на улицах и площадях, и истории, написанные победителями, но советское государство делало это куда жестче других, поскольку могло бороться с юмором даже с помощью судебного преследования. Все это связано с тем, что анекдот и юмор порождают альтернативное рассмотрение действительности, которое чаще не нравится, чем нравится тем, кого это касается напрямую. Человек, смеясь, покидает это нормированное пространство, уходя хоть на миг на свободу. А оттуда очень тяжело возвращаться назад в клетку...

Литература

1. Soviet jokes for the DDCI // www.cia.gov/library/readingroom/docs/CIA-RDP89G00720R000800040003-6.pdf

2. Кургинян С. Кризис и другие // www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art&theme=10=&id=2258

3. Кудинова А. Церковь Низа против Красной Церкви — 3 // rossaprimavera.ru/article/cerkov-niza-protiv-krasnoy-cerkvi-3

4. Павлов Ю. "Кризис и другие" С. Кургиняна // nash-sovremennik.ru/archive/2010/n1/1001-15.pdf

5. Денисов А.А. Сильные и слабые стороны российской аналитики в управлении конфликтом (взгляд того, кто «работает против» аналитиков) // netocracy.us/Articles/2013_12_12.pdf

6. Быков Д. Один // echo.msk.ru/programs/odin/2405271-echo/

2. Анекдоты про Путина // www.krugozormagazine.com/show/Putin-Anekdot.2669.html

3. Тольц В. Советский анекдот: живой героический эпос русской истории // www.svoboda.org/a/24204201.html

4. Архипова А.С. Анекдот и его прототип: генезис текста и формирование жанра. Автореф. дисс. // newstar.rinet.ru/~minlos/Avtoreferaty/%D0%90%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B0.pdf

5. Старовойтенко Н. "Я тебя не люблю" // newtimes.ru/articles/detail/88067/

6. Архипова А. Анекдоты о Путине и выборах 10 лет спустя, или Есть ли фольклор «Снежной революции»? // anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/016online/arkhipova.pdf

7. Архипова А., Неклюдов С. Фолькорд и власть в закрытом обществе // magazines.russ.ru/nlo/2010/101/ar6.html

8. Городецкая А. Из сталиниста в диссиденты // jewish.ru/ru/people/culture/189481/

9. Зеленский: Медведев мне говорит: "Владимир, конечно, шутки очень острые, мне понравились. Но у нас так не надо!" // gordonua.com/news/politics/zelenskiy-medvedev-mne-govorit-vladimir-konechno-shutki-ochen-ostrye-mne-ponravilis-no-u-nas-tak-ne-nado-614084.html

10. Some of the best jokes the CIA wrote for President H.W. Bush // www.wearethemighty.com/history/best-jokes-cia-president-bush

11. Денисов А.А. Гибридная война vs. управляемая конфронтация // netocracy.us/Articles/2019_01_27_03.pdf

12. Сорель Ж. Социальный миф и революция // anarh.ru/anarch/9/socmif.html

13. Макаренко В. О вкладе товарища Сталина в теорию и практику юмора // www.ng.ru/stsenarii/2019-05-27/9_7583_stalin.html

14. Басни Николая Эрдмана и Владимира Масса как зеркало эпохи // izbrannoe.com/news/yumor/basni-nikolaya-erdmana-i-vladimira-massa-kak-zerkalo-epokhi/

15. Сарнов Б.М. Сталин и Эрдман // sholohov.lit-info.ru/sholohov/biografiya/sarnov-stalin-i-pisateli/erdman-gpu-prishlo-k-ezopu.htm

16. Любимов Ю. Николай Робертович Эрдман // fondlubimova.com/o-yurii-lyubimove/vremya-lyubimova/nikolaj-robertovich-erdman-yurij-lyubimov-rasskazy-starogo-trepacha-2001/

17. Добрюха Н. Неизвестный Андропов. Часть 1 // iz.ru/news/349793

18. Как изменилась оценка обществом ставленников спецслужб в госвласти со времен Андропова? // www.svoboda.org/a/1490818.html

19. Легостаев В. Гебист магический // zavtra.ru/blogs/2004-01-2761

20. Бочарова С. Преемник из рода Романовых // www.gazeta.ru/politics/2008/06/03_a_2742893.shtml

21. Пил К. Как Горбачев перехитрил советского "престолонаследника" // inosmi.ru/inrussia/20080616/241996.html

22. Вишнякова Н. Свадьба, которой не было. Свадьба дочери Г. Романова // 22-91.ru/statya/svadba-kotorojj-ne-bylo-svadba-docheri-gromanova/28.12.2010

23. Человек, который мог стать генсеком // www.ntv.ru/novosti/133545/

24. Сыромятников Н. Заговор Андропова против «команды Брежнева»: был ли он на самом деле // russian7.ru/post/zagovor-andropova-protiv-komandy-br/

25. Хамраев В. Золотой век анекдотов // www.kommersant.ru/doc/3462119