Сегодняшние модели трансформации мира, несомненно, базируются на смене ценностей, поскольку они являются базой картины мира. Мы видим то, что заложено нашей системой ценностей, откидывая то, что в ней не отмечено. И это имеет подтверждение в сегодняшних моделях информационно-смысловых войн, например, в структурном понимании информации Дж. Аркиллой (Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena's camp. Ed. by J. Arquilla, D. Ronfeldt. - Santa Monica, 1997).

Был еще один футурист, кроме Ф. Эмери и Э. Триста из Тавистока, который начинал как сотрудник Стенфордского исследовательского института, а потом стал президентом Института ноэтических наук и активно занимался конструированием будущего. Это Уиллис Харман (см. о нем тут и тут). Кстати, исходное образование у него инженерное.

Самой известной книгой, которую одни клеймят, другие хвалят, является большое исследование «Меняющиеся образы человека» (Changing images of man. Ed. by O.W. Markley, W.W. Harman. - Oxford etc., 1982). Он был ее редактором и одним из авторов. Цель книги – определить общественные последствия, идущие от меняющихся образов человека. У. Харман считал, что человечество проходит глобальные изменения разума, сопоставимые с коперниковской революцией (см. также разные конспирологические версии, существующие вокруг книги – тут, тут и тут).

В книге Харман провозглашает, что американским кредо должно стать освобождение, но не от тирании, а от истории и прошлого (р. 36). Он пишет интересную фразу, которую затем можно будет встретить и в других работах: «У нас нет ведущих нас образов, которые можно наложить на индустриальную систему, и сама система, как представляется, не имеет внутренних макро-управляющих процессов» (р. 62). То есть социальная система сегодня не знает своего будущего и не видит его. Если это так, то движение в такой ситуации становится проблематичным. Мир движется, но не знает, куда именно.

Харман говорит, что не любит термин «социальный инженер». Он подчеркивает, что в его исследовательских интересах, среди прочего, лежит и пересмотр взаимоотношений души и тела. А в качестве совета слушающим его он говорит следующее: «Есть только один путь — признать силы вашего разума, которые вы не используете. У вас есть мудрость, знания, которыми вы не пользуетесь. Вы делаете свой выбор как осознанно, так и неосознанно, и вы можете распознать это. Затем у вас может возникнуть желание понять это, и это ваше желание направит вас ко всему остальному». В своей книге «Изменение глобального разума», предисловие к которой можно найти в сети, Харман говорит о новом тренде радикализации (Harman W. Global mind change. The promise of the 21st century. - San Francisco, 1998). Происходит радикализация разума. Ее он видит как изменение восприятия, подчеркивая то, что она принимает две формы. С одной стороны, это пересмотр отношений с властью в пользу развития и радикализации протестных движений. С другой, это внезапно возникший интерес к йоге и медитации, восточной философии и психоделикам. В восьмидесятые годы движение за мир, женское движение и экологическое стали восприниматься как единая волна, ведущая к трансформации мира.

Книга начинается с рассмотрения революции Коперника, подчеркивая, что тот сначала распространял свои идеи тихо и среди друзей. Вывод Хармана из этой истории таков: конечная власть лежит в наблюдении и экспериментах, а не в традиции.

Структуру представлений человека он не считает стройной логически. Она должна выполнять две цели. С одной стороны, объяснять новый опыт. С другой, защищать мозг от угрожающей ему реальности. Человек, например, может «забыть» о том, что не соответствует его модели мира.

Харман подчеркивает, что индустриальный мир потерял свои ценности и теперь ориентирован на финансовые и экономические сигналы, которые трактует как квази-ценности. Современная культура не видит реальности во внутреннем опыте, поэтому мир ориентирован исключительно на материальные ценности. Ценность человека оценивается его экономическим статусом. Он ссылается на П. Сорокина и А. Тойнби, которые занимались падением цивилизаций, а также на Л. Мамфорда и Э. Тоффлера.

Харман говорит о радикализации протестных движений. При этом социальные институты могут принципиально меняться, когда они пытаются сохранить свою легитимность. В качестве примера таких изменений он называет трансформацию в Восточной Европе в 1989 году и изменения КПСС в августе 1991. Капитализм также не устраивает население, поскольку имеет перед собой только экономические ценности.

Деперсонализация современного общества привела к поиску своей идентичности, что люди пытаются сделать с помощью психотерапии и тренингов. Характерной приметой становится новый тип поколения семидесятых, получивших название Me generation. Люди стали сопротивляться гомогенизации, которую производят массовый рынок и массовая культура. В западном общества начался процесс возврата к духовному.

Интересно, что среди как бы пяти духовных отцов движения New Age называют двух русских. Это Блаватская и Гурджиев. Книги Хармана стоят уже в более длинном списке базовых текстов (Hanegraaf W.J. New Age religion and Western culture. Esotericism in the mirror of secular thought. - New York, 1997).

Ф. Блонд, являющийся философским советником современного правительства Великобритании, говорит о том, что и капитализм, и коммунизм атомизировали людей, чтобы облегчить управление ими. Все это можно понять еще и так, что массовый человек, являющийся опорой современного общества и государства, поскольку он часть как рынка потребления, так и рынка политического, в ситуации New Age получает индивидуальные черты и десоциализируется. Правда, в своем индивидуальном существовании он уже не представляет опасности для государства. Государственный аппарат активно борется только с коллективами, поскольку в них он видит реальную опасность.

Кстати, движение New Age тоже распространялось коллективными методами — это были семинары и тренинги, которые имели место в самых главных американских корпорациях. Все это шло под лозунгом саморазвития и самосовершенствования. Это были, например, тренинги В. Эрхарда. Сайентология также распространялась с помощью тренингов. Можно сказать, что метод вхождения этого движения был вполне индустриальным. Кстати, в книге Д. Кайзера о том, как хиппи спасли квантовую физику, много страниц посвящено роли В. Эрхарда в продвижении квантовой физики, которую отвергало академическое физическое сообщество (Kaiser D. How the hyppies saved physics. Science, counterculture and qantum revival. - New York, 2011). Эрхард является еще одним примером «странного» игрока с его тренингами ЕСТ (см. тут и тут). Исходно он не был ни Вернером, ни Эрхардом. Фамилию он взял у министра экономики Людвига Эрхарда, а имя у физика Вернера Гейзенберга. Его сайт — www.wernererhard.net.

Несомненно следует сказать, что движение New Age является слишком мощным, чтобы его мог запустить один человек или один институт.

Исследователи выделяют в книге Хармана следующий набор идей:

• связность всего со всем,
• смещение авторитета от внешнего к внутреннему,
• изменение восприятия причинности от внешнего к внутреннему.

Ключевой идеей движения считается единство, связность всего со всем (Grootthuis D.R. Unmasking the New Age. - Downers Grove, 1986). Метафорой прошлой парадигмы была машина. Объединяющий взгляд New Age привел к следующим последствиям:

• экология заняла важное место в политике,
• исчезает традиционная полярность мужского и женского,
• идея национальных границ также стирается.

Все это явно заняло свои места в политической повестке дня сегодня, но когда Харман писал вою книгу все эти процессы только начинались или даже только закладывались их первые ростки.

Ключевой книгой движения New Age считается также работа М. Фергюсон (см. ее био и некролог в Лос-Анджелес Таймс). Сама книга называется «Заговор Водолея» (Ferguson M. The aquarian conspiracy. Personal ans social transformation in the 1980s. - Los Angeles, 1980). В этом некрологе, кстати, подчеркивается, что в своей книге Фергюсон удалось объединить множество разрозненных движений и изменений в единое целое.

В своем интервью М. Фергюсон говорит не о понятии троянской лошади, а о троянском сердце как новом типе войны. Она говорит, что за ворота крепости надо отдать «сердце», чтобы победить, и это явится новым типом войны. То есть она первой заговорила о том, что сегодня именуется мягкой силой. Эту книгу называют манифестом движения New Age. Кстати, на обложке книги Хармана Global Mind Change есть цитата из San Francisco Chronicle: «Никогда не было более яркой интерпретации сознания New Age и того, что движение обещает для будущего, чем работы Уиллиса Хармана».

В современной науке Фергюсон видит следующие черты: «Наша страна не имеет видения того, куда нас должна вести наука. Поскольку нет понимания того, куда мы должны двигаться, те, кто преподают, не знают, что находят исследователи мозга, кроме как в очень заторможенном виде».

Десятая глава книга Фергюсон именуется «Трансформация ценностей и призвания». Здесь идет речь о смене старой парадигмы экономики, где говорилось о росте и контроле, на парадигму ценностей, меняющей модели работы, выбора карьеры, роли креативности. В мире есть иллюзия спасения человечества с помощью технологий, перераспределения ресурсов и денег. Но проблемы человечества не исчезают, а только растут. Кстати, Фергюсон на двух страницах книги размещает противоположные ориентации парадигмы экономики и парадигмы ценностей. Но базовым является вечное противопоставление индивида и общества. Новая система ценностей выбирает центром индивида. И это вполне соответствует общей ориентации книги. К примеру, следующая глава посвящена мистическому опыту человека.

Книга «Меняющиеся образы человека» защищала понятия «моральной науки» и «моральной экономики». Кстати, слово «образ» в названии книги объясняется тем, что образы предоставляют смысл жизни. При этом подчеркивается, что будущее не может строиться под доминированием ментальности индустриального века.

Все это направление действительно имеет четкую ориентацию в будущее. Правда, это не столько теоретический анализ, сколько попытка конструирования будущего. Можно вспомнить также сегодняшний день, когда военные США определяют эту область как «форматирование будущего под потребности национальной безопасности США», то есть в результате мы имеем исключительно прикладную дисциплину.

У соредактора книги «Меняющиеся образы человека» Оливера Маркли есть свой сайт — www.olivermarkley.com. Он также занимается исследованием будущего — www.imaginalvisioning.com. О. Маркли выпустил статью о пророческом форсайте. Он считает, что аналитический, рациональный подход к будущему может быть дополнен и пророческим, которым, собственно говоря, и занимается он сам.

Трансформация мира сегодня идет сквозь трансформацию сознания. И это основной метод во многих областях. К примеру, в модели цветных революций Дж. Шарпа основным принципом является делегитимизация власти, то есть лишение власти существующего неформального подчинения граждан, которое оказывается более важным, чем формальное (Шарп Дж. От диктатуры к демократии. - М., 2005; Шарп Д., Дженкинс Б. Антипутч. - Екатеринбург, 2005; Helvey R.L. On strategic nonviolent conflict: thinking about the fundamentals. - Boston, 2004).

Все революции направлены на ломку старых ценностей, с помощью этого меняется и сама власть. О. Черверикова подчеркивает, например, что книга Фергюсон «Заговор Водолея» в её немецком и французском вариантах называется «Мягкий заговор» (см. о внедрении этой доктрины в образование).

Получается, что движение New Age отказывается от рациональности, сформировавшей индустриальное общество, переходя к новым типам знания (интуитивное, оккультное, пророческое и под.). И особое внимание уделяется при этом методам передачи знаний (см., например, тут и тут). И это понятно, поскольку новое в первую очередь передается теми путями, которые уже есть в обществе.

М. Фергюсон с пугающей четкостью описывает наступление этих новых времен (Ferguson M. The aquarian conspiracy. Personal ans social transformation in the 1980s. - Los Angeles, 1980, p. 388): «Если мощный интерес к трансформационному процессу и поиск смысла не разделяется другим партнером по браку, брак может пострадать. Со временем различия будут становиться все более явными, старые расколы усиливаться. Многие дружба и знакомства из прошлого уйдут; новые знакомства, даже целые поддерживающие сети, займут свое место. Поскольку они будут основаны на разделяемых ценностях, эти новые отношения будут, вероятно, более интенсивными. Родственникам, коллегам, друзьям, супругам понятным образом будут угрожать эти изменения. Но это давление только будет расширять разрыв».

А вот ее замечание по поводу коммуникации и ее роли в изменениях (Ferguson M. The aquarian conspiracy. Personal ans social transformation in the 1980s. - Los Angeles, 1980, p. 128 — 129): «В бурный период вопросы и альтернативы, поставленные меньшинством, вызовы власти и существующим ценностям могут быстро распространяться в культуре. Усиливая как нестабильность, так и возможности, общественная коммуникационная сеть действует как коллективная нервная система. В этом смысле технология, которая, казалось, предала нас дегуманизированному будущему, становится мощным каналом человеческой связности».

Смена базовой ценностной матрицы ведет к смене структуры. Мы не знаем, какой именно видится новая социосистема, но радикальность продвижения иных ценностей говорит о том, что эта структура уже на пороге.