В Торонтской школе коммуникации, к которой принадлежали и Маклюэн, и Иннис, технологии медиа оказываются более важными, чем их содержание (Katz E. The Toronto school and communication research // The Toronto School of Communication Theory. Interpretations, extensions, applications. Ed. by R. Watson, M. Blondheim, R.P. M. Watson. – Jerusalem, 2007). Инниса и Маклюэна называют отцами-основателями этой школы (Blondheim M., Watson R. Innis, McLuhan and the Toronto school // Ibid.). Внимание к Иннису задается сегодня и тем, что фокус его исследований совпал с современными интересами в области динамики больших социальных и политических изменений (Deibert R.J. Between essentialism and construtivism: Harold Innis and world order transformations // Ibid.).

Есть книга Уотсона, в которой Иннис трактуется не как экономист или теоретик коммуникации, а как маргинал на краю империи. И Уотсон пишет: «Его теория передвинула маргинального человека, в особенности "колониального интеллектуала", в центральное место западной культуры».

Начало канадских исследований медиа отсчитывают от 1946–1952 гг., когда Иннис отошел от экономики и обратился к исследованию коммуникаций и медиа. Инниса заинтересовал аспект важности коммуникации для развития цивилизации. Его взгляд на коммуникацию был широким, выходящим за рамки чисто лингвистического. Он относил сюда и дороги, и каналы, и деньги, и электричество, и рыбу. Медиа становится то, что существует между людьми и влияет на их взаимодействие.

Выделяют также следующие аспекты, которые объединяют подходы Маклюэна и Инниса (Katz E. The Toronto school and communication research // The Toronto School of Communication Theory. Interpretations, extensions, applications. Ed. by R. Watson, M. Blondheim, R.P. M. Watson. – Jerusalem, 2007):

- интерес не к структуре коммуникации, а к процессу,

- внимание к последствиям коммуникации,

- акцент на технологии коммуникации, то есть на медиа.

Акцент на материале (камень, пергамент, бумага) позволяет Иннису делать совершенно иные выводы, чем мы привыкли. Обычно речь шла только о долговечности/недолговечности материала. Примеры – камень и бумага. Иннис же говорит о том, что христианство с помощью монастырей создало монополию на знания (Innis H. Empire and communications. – Toronto, 2007, р. 158). Это связано не только с тем, что пергамент был дорогим материалом, а и с избирательностью перевода старых текстов на новый материал – пергамент. Нужные тексты переводились, ненужные исчезали.

Монополия знаний еще раньше базировалась на папирусах и иероглифах, как это было в Египте. Приход нового медиа в виде папируса составил конкуренцию этой системе. В свою очередь, гибель Древнего Рима связывают с прекращением поставок папируса из Египта.

Но всё начинается с устной традиции, которая требовала использовать память и обучение (Innis H.A. The bias of communication. – Toronto etc., 2003). В контексте подхода к устности наиболее близким к Иннису исследователи называют Эрика Хевлока, еще одного представителя канадской школы (Heyer P., Crawley D. Introduction // Innis H.A. The bias of communication. – Toronto etc., 2003).

Иннис считал, что радио и массовые газеты порождают стереотипное мышление. Приход нацистов, по его мнению, опирался на использование громкоговорителей.

Устная традиция сменяется письменной, поскольку она нужна для бюрократов и жрецов. Иннис считал, что свобода коренится в остатках устной традиции, которые сохранились в привязанных к пространству культурах Запада (Noble R. Innis's conception of freedom // Harold Innis in the new century. Reflections and refractions. Ed. by W. Buxton, C. R. Acland. – Montreal, 1999). По его мнению, современные общества слишком заняты настоящим, их интересует расширение своего контроля в пространстве, что ведет к централизации бюрократической власти.

Возникает также проблема взаимодействия разных социальных институтов, которые базируются на разных типах материальных носителей. Например, бюрократия Древнего Рима освоила папирус, в то же время религия базируется на пергаменте (Innis H. Empire and communications. – Toronto, 2007, p. 159). Иннис подчеркивает, что взрыв поэзии в Греции седьмого века связан с появлением дешевого папируса (Innis H.A. The bias of communication. – Toronto etc., 2003, р. 7). Кстати, Иннис также попытался увидеть причины конфликтности в столкновении разных медиа. Так, революцию американских колоний он объясняет влиянием индустрии печати. Первую мировую войну – столкновением цивилизаций печати и радио.

Если подытожить, можно выделить следующие составляющие теории Инниса:

- смена материальных носителей коммуникации ведет к существенным изменениям, например, папирус или бумага облегчают транспортировку и работают на связь в пространстве,

- коммуникация обеспечивает как связь в пространстве, так и связь во времени,

- бюрократия ориентирована на связь в пространстве, религия – на связь во времени,

- цивилизации различаются и вариантами монополии на знания, для средневековой Европы в роли монополистов знаний выступали монастыри.

Иннис приходит к коммуникационным исследованиям, отталкиваясь от изучения канадской торговли древесной массой и бумагой (Heyer P. Harold Innis. – Lanham, 2003). Он рассматривает культурную индустрию, которая держится на бумаге: газеты и журналистику, книги, рекламу. И пишет, что понять канадскую экономическую историю невозможно без изучения транспортировки, осюда на следующем шаге и возник интерес к коммуникациям.

В архивах сохранилась рукопись Инниса по истории коммуникации (Buxton W.J. Harold Innis's "History of communications" document // Heyer P. Harold Innis. – Lanham, 2003). Это 1400 страниц от древней Индии до Китая. Кстати, Иннис считал, что западная цивилизация начинала с акцента на времени, а закончила в современном состоянии акцентом на пространстве (Stamps J. Innis in the Canadian dialectical tradition // Harold Innis in the new century. Reflections and refractions. Ed. by W. Buxton, C. R. Acland. – Montreal, 1999).

В воспоминаниях человека, работавшего с ним, встречаются вещи, которые демонстрируют: взгляд Инниса на предмет его исследований был достаточно широким (Spry I.M. Economic history and economic theory: Inis's insights // Ibid.). Например, он учился разговаривать с инженерами или фермерами на экономическом жаргоне, поскольку иначе они его не поймут. Следовало формулировать свои вопросы на их языке. Или такой факт: он не пользовался термином «экономический человек», зато обращал внимание на роль проповедников в развитии Канады.

Среди ключевых идей Инниса – влияние на сознание общества с помощью имеющихся средств коммуникации. То есть контроль коммуникации будет иметь следствием контроль сознания и социальной организации общества.

Иннис выстраивает достаточно объемную конструкцию цивилизации, где главным компонентом становится коммуникация. Единственным возражением может служить то, что в ряде случаев постулируемые им переходы могут быть подвергнуты сомнению как один из вариантов. Но в целом это глобальная конструкция. Можем привести такой пример его рассуждений (Innis H.A. The bias of communication. – Toronto etc., 2003, p. 76): «Государство было заинтересовано в расширении территории и введению культурного однообразия на своих граждан, а потеряв связь с проблемой времени, входило в войны для достижения непосредственных целей. Печать подняла местные языки и разделение между государствами без обращения к проблемам времени. Эффекты разделения видны в развитии книги, памфлета и газеты и росте регионализма как новой выстроенной монополии».

В Канаде существует Исследовательское общество Гарольда Инниса. Оно имеет свой сайт, который, к сожалению, пуст. Но идеи Инниса разошлись по всему свету, став основой Торонтской школы коммуникации. И сегодня российский ученый Иван Засурский может говорить, например, что он принадлежит именно к этой школе. Он видит механизмы тоталитаризма, например, в этой плоскости: «Такой опыт был, когда появилось радио, что позволило через коллективные точки доступа участвовать в формировании тоталитарных режимов — Сталина, Гитлера, Муссолини и всех остальных. Тоталитарный строй, естественно, тоже был, среди прочего, порождением медиа».

Инниса оценивают достаточно высоко, что частично обусловлено его собственным взглядом на процесс взаимодействия коммуникации и цивилизации. Кстати, он исходно и искал новую парадигму. Но в этих поисках его вело и то, что он был представителем другого знания, другой парадигмы – экономической.

Вот что резюмируют современные исследователи относительно его подхода: «Его вклад в развитие медиаэкологии бесспорный: этот канадец первым взглянул на процессы коммуникации как на ключевые процессы, определяющие историческое развитие. Другими словами, Иннис отошел от анализа экономических процессов, связанных с развитием путей сообщения и торговлей, и сконцентрировался на технологиях, которые создают потоки знаний и информации. Такой метод позволил связать, к примеру, развитие телеграфа и прессы в XIX в. и растущую потребность общества в новой информации (Маклюэн в своем анализе достиг пределов этого подхода)».

Маршалл По в своей истории коммуникации также отталкивается от идеи Инниса, что потребности создают новые коммуникации, а не наоборот (Poe M.T. A history of communications. – Cambridge, 2011). В. Бакстон акцентирует на том факте, что если идеи Маклюэна разошлись по всему миру, то идеи Инниса остались незамеченными (Buxton W.J., Bardini T. Tracing Innis and McLuhan // Canadian Journal of Communications. – 2012. – Vol. 37 – N 4). Он объясняет это разной степенью доступности их текстов и разными коммуникативными практиками, стоящими за этими подходами. Канадские исследования коммуникации привязывают к изучению культуры и технологических изменений.

Можно продолжить идеи Инниса и отметить движущую силу цивилизаций в виде захвата чужих пространств: физического, информационного и виртуального. Сегодня страны-нации остановились в своем стремлении захвата физического пространства, но они резко усилили свое движение в захвате чужого информационного и виртуального пространств. Все страны смотрят, например, американское кино, которое стало доминирующим и вытесняет кино национальное.

Можно вспомнить «переходы» греческого виртуального пространства в Рим, а также собственный инструментарий Рима по захвату чужого виртуального пространства. К последнему следует отнести, например, включение новых местных богов в римский пантеон, что соответственно «гасило» возможную конфликтность, или высокий статус предоставления римского гражданства. Александр Македонский смог создать объединение греческой, индийской, египетской и персидской культур как опору своей империи, распространяя уже не просто греческую, а то, что получило название эллинистической культуры. При этом Александру удалось ввести новый тип идентичности – индивида, а не члена того или иного коллектива. На новую идентичность очень хорошо пришелся культ Христа как новая виртуальная реальность.

Хоть Иннис заложил основы Торонтской школы, Маклюэн как ее представитель более известен, поскольку активнее использовал возможности медиа для продвижения своих идей. Однако идеи Инниса имеют не менее значимый характер для изучения медиа.