Позавчера я был гостем в ток-шоу «Портреты» на 5 канале, с ведущими Сергеем Дорофеевым и Романом Чайкой. Вторым гостем был Мустафа Найем (на самом деле это была программа «Час. Підсумки дня». – «Телекритика»).

Обсуждались события на Всемирном газетном форуме. В силу особенностей нынешнего национального телевидения, не то, что говорил Президент Янукович и даже участники форума – крупнейшие медиаменеджеры, мирового масштаба. Речь шла об акции «Стоп цензуры», а потом – пунктирно – о событиях в медиа-сфере и с телеканалом ТВі.

Освещение акции «С-цензуры» на телеканалах стало темой публикации Отара Довженко «Епідемія вибіркової сліпоти». По ходу анализа я коснусь и некоторых моментов того, о чем написал Отар.

Немного о всеобщей теории конспирологии

Домашней «заготовкой» Найема была информация о том, что телефоны журналистов-участников якобы прослушивались накануне акции. «За три дня до нее нам позвонили из администрации президента, в том числе организаторы форума, и спросили: будет акция? Откуда они узнали? У нас есть все подозрения, что прослушиваются наши телефоны», – сказал Найем.

Детский сад.

Любой конспирологической теории можно противопоставить только внятное понимание, которое, впрочем, не воспринимается теми, кто считает документальным сериал «Секретные материалы».

Я в эфире высказал контраргумент к словам Найема: «А зачем вас прослушивать, если и так можно предсказать все 12 ситуаций, включая ваши дни рождения, когда вы проводите акцию?» На это Найем не ответил. Естественно, и это к вниманию Довженко, в новостийную ленту «Украинской правды», где работает Найем, попало только его заявление – у меня в связи с этим претензии к соблюдению свободы слова на «УП», но не к Найему, который по раскладке рабочих мест за новости на этом сайте не отвечает. Ни заявление Найема, ни мои контраргументы, и это тоже к вниманию Довженко, не попало в ленту новостей «Телекритики», а ведь обычно то, что кого-то побили, на кого-то давят (прослушка – разновидность давления) или кого-то преследуют, является фишкой этого сайта. На следующий день, 4 сентября 2012 года, в блоге на «УП» Найем видоизменил сказанное: «когда нам мягко, через коллег намекнули, что об акции уже всем известно, мы решили проверить свои подозрения и в телефонных разговорах мероприятие «отменили». Накануне мы несколько раз созванивались и «решили» отказаться от акции. И были сильно удивлены, когда через несколько часов нам позвонили и прямо спросили: «Ребята, так акция планируется или нет?».

Опять детский сад.

Как вы правильно понимаете, проверить, был ли такой звонок к Найему, о чем говорили – невозможно. Та же конспирология.

В силу эфирного цейтнота мне некоторые аргументы пришли в голову после эфира. Но они не противоречат тому, что я сказал в студии. Разве не понятно, что акции «Стоп цензуры!» возможны и более чем вероятны во время пресс-конференций главы государства, мероприятий, связанных с его публичным выходом в аудитории? Разве трудно просчитать, причем без всякой прослушки, разрешение суда на которую, между прочим, невероятно трудно получить, что в эти дни вероятность акций «с-цензурщиков» возрастает?

Не трудно, и не только мне. Это так же легко, как просчитать, что Юлия Владимировна Тимошенко опять заявит о своих синяках накануне выступления Президента в ООН и в последний день перед выборами, когда агитация будет запрещена.

Вспоминаю, что мимо «с-цензурщиков» проскочила информация вполне возможных мер наружного наблюдения против журналиста Евгения Киселева. 18 марта 2011 года в эфире программы «Большая политика с Евгением Киселевым» на телеканале «Интер», г-жа Тимошенко обвинила Киселева в том, что он перед эфиром заезжал в офис к депутату-регионалу Инне Богословской. Но это почему-то не послужило поводом для расследования возможного наружного наблюдения за Киселевым со стороны, скажем, людей Андрея Кожемякина. В моем архиве нет даже заявления «С-цензуры» о «беспокойстве» по поводу такого возможного наблюдения.

Инцидент с журналистами: факты

Мы знаем не так уж много.

1. К нескольким журналистам применили силу, акцию дали провести.
2. Управление госохраны уже 3 сентября 2012 года заявило, что против журналистов действовал не их человек.
3. 5 сентября 2012 года Украинская ассоциация издателей периодической прессы заявила: «Ані до, ані під час проведення церемонії відкриття жодних інструкцій та наказів охоронцям та будь-яким приватним охоронним структурам стосовно чинення перешкод журналістам та учасникам конгресу з боку УАВПП не надавалось. При цьому УАВПП жодним чином не може коментувати дії або відсутність таких дій з боку державної охорони. Так само як і багато журналістів, ми висловлюємо занепокоєння та невдоволення тим фактом, що окремі особи застосовували силу та перешкоджали мирному висловлюванню думок деякими учасниками церемонії відкриття. На наш погляд, ці дії є шкідливими, оскільки створюють хибне враження про наявність перешкоджання мирному висловлюванню своєї думки в Україні. В поточний час особи тих, хто перешкоджав висловленню власних думок під час урочистої церемонії відкриття Конгресу, не встановлені. Після завершення розслідування та виявлення причин такого перешкоджання ми надамо додаткову інформацію».
4. Сергей Лещенко в «Украинской правде» 3 сентября 2012 года: «На принадлежность этого человека в Управление государственной охраны указывает радиостанция, торчащая из его уха».

Из вышеперечисленных фактов можно сделать следующие выводы. Со слов УДО – работал не их сотрудник. УАПП ясно дала понять, что ситуацию расследует, инструкции не давала, и «враження про наявність перешкоджання мирному висловлюванню своєї думки в Україні» считает «хибним».

Вывод Лещенко является смешным. Я оставляю за скобками то, что радиостанция априори «не может торчать из уха». Приемопередающее устройство, используемое УДО, не насколько миниатюрного размера, оно крепится на поясе. Лещенко говорит о гарнитуре к станции. Эту гарнитуру, кстати, можно купить даже в магазинах бытовой электроники.

Лещенко не заметил по фотографиям и видео «разбойника», оскорбившего журналистов, очень важного: отсутствие значка УДО, который обозначает сотрудника госохраны, служит его опознавателем, фактически жетон-заменитель удостоверения. Читатель: посмотрите сами, на «разбойнике» нет этого значка.

Отсюда еще один вывод: скорее всего, это был временно нанятый работник, не штатный сотрудник УДО.

Инцидент с журналистами: оценки

Как относится к этому инциденту? Довженко пишет: «Без того факту, що охорона видирала в журналістів плакати, повідомлення про акцію справді скидається на свідчення свободи слова (саме так намагаються подати захисники Банкової – ось, мовляв, журналісти спокійно пройшли в залу і розгорнули плакати, а в інших країнах їх би затримали на вході)».

Да, такие случаи были. Применение силы против протестов во время проведения Всемирного газетного конгресса других странах – это факт. На Всемирном газетном конгрессе в России «повязали» политиков лимоновского толка. В июне 2005 года «повязали» пять журналистов Национального союза работников средств массовой информации Южной Кореи, одной из демократических стран этой части планеты, где в то время проходил Всемирный газетный конгресс. И никто в южнокорейском случае не кричал по поводу нарушения свободы прессы.

Люди протестуют во всем мире и делают это по разным причинам, что нормально. Несколько раз в год мы – свидетели протестов антиглобалистов, недавно протестный бум пережила и Россия. Отсюда вопрос: имели ли право «с-цензурщики» протестовать? Да, причем полное право, предусмотренное нашей Конституцией.

Возможны ли инциденты во время таких протестов? Конечно. Сотрудники госохраны и наемные работники – живые люди, у них к тому же есть свое расписание, кто и за что отвечает. И сколько бы они не выучивали фотографии потенциальных протестантов, хотя, по моему мнению, это не является самым важным в их работе, всегда останется возможность эксцесса типа Дарии Степаненко с цветами Табачнику или журналиста, ботинок которого полетел в президента США. Я не сравниваю «с-цензурщиков» с этими персонажами, просто объясняю ситуацию.

Мировой опыт протестов журналистов позволяет сделать вывод, что каждому их новому поколению есть о чем попротестовать, и всегда найдутся те, для кого их идея протеста будет сверхценна, стоить этого протеста. Это я говорю, упреждая аргумент: мол, надо убирать причины протеста. Нет, лицо, которое хочет заявить о себе, новые причины найдет всегда. Кто-то рано или поздно применит грим, и опознать его будет труднее.

В сухом остатке. Кроме эксцесса исполнителя неизвестного без жетона УДО, совершенно понятно, что устранение самой возможности акции «с-цензурщиков» со стороны кого угодно не ставилось. Для этого – масса технических способов, как пример: вызов Лигачевой к Коломойскому. Акцию не останавливали – это тоже факт.

Суть протеста «Стоп цензуре!»

Я собрал на разных интернет-носителях лозунги, которые держали «с-цензурщики». Нашел четыре в «Телекритике»: «Україна посідає 130 місце в рейтингу свободи преси», «В Україні не працює доступ до публічної інформації», «2/3 нападів на журналістів в Україні здійснює влада», «Янукович знищує свободу слова в Україні» (держит Найем). На видео можно рассмотреть, что Николай Княжицкий держит плакат «В Україні знищують незалежний телеканал ТВі», Сергей Лещенко – «21 рік без суспільного телебачення», Оксана Романюк – «8 з 9 каналів контролює влада», неизвестный мне человек – «Регіональні медія підконтрольні владі», Светлана Залищук – «Влада прослуховує телефони журналістів».

Зная менталитет большинства вышеуказанных граждан, могу предположить, что темы для плакатов выбирали в последний момент.

Для удобства анализа разделю эти лозунги на декларативные и на содержательные.

Особняком стоит мнение Залищук, уверенной в том, что телефоны журналистов прослушивают. Аргумент из той же оперы, что и движение «Честно», которое признало таковыми полтора депутата. С вашего позволения, оставлю это мнение для анализа специалистам по подростковой психологии.

Оставлю в стороне и то, что явно не продуманным со стороны «с-цензурщиков» была активность кандидата в депутаты Николая Княжицкого среди журналистов. Аргумент, что здесь он выступает как медийщик, не принимается: Княжицкий еще не научился раздваиваться. Кстати, Найем так и не ответил на мой вопрос: почему ТВі скандалит, а не проигрывает последовательно все суды, чтобы выйти на решение в Стокгольмском арбитраже… Может, просто не знал ответа на этот вопрос.

С декларативными требованиями спорить тоже в целом бессмысленно – и было бы смешно увидеть плакаты «регіональні медія підконтрольні опозиції». С теми, как по ТВі, решение должен принимать суд – тоже. А то, что «влада прослуховує телефони журналістів» – с точки зрения Залищук – нам преподносится как доказанный факт.

Попробуем рационализировать плакаты

Нельзя согласится с лозунгом «В Україні не працює доступ до публічної інформації». 31 августа 2012 года в «Украинской правде» находим сообщение: «Перелет президента Виктора Януковича на Афон с паломническим визитом стоил 600 тысяч гривен, за который был уплачен за счет частных лиц. Об этом говорится в ответе администрации президента на запрос “Украинской правды”». Какие здесь нужны комментарии?

«Україна посідає 130-те місце в рейтингу свободи преси». По этому поводу высказались Денис Иванеско и Оксана Романюк. Запутанная методика оценки «Репортерами без границ» медийной ситуации в Украине ясности не вносит. Доверять оценкам этой организации как истине в последней инстанции нельзя: в феврале прошлого года «Репортеры» назвали меня человеком, близким к правительству, а 24 июля 2012 года назвали ТВі «єдиним, що конкурує з проурядовим Першим національним». Такие оценки говорят о профессиональном уровне «Репортеров».

Оксана Романюк в «Телекритике» 3 сентября 2012 года говорит попредметнее, чем лозунги транспарантов: «Стосовно 2012 року ми констатували різке погіршення свободи слова. За весь 2011 рік було 24 випадки нападів, у 2010-му – 21 напад. За 8 місяців 2012-го – вже 40. Із 9 загальнонаціональних телеканалів вісім не подають об'єктивної інформації, замовчують теми та не критикують влади. Згідно з моніторингами “Телекритики”, з початку 2012 року цензура на цих телеканалах зросла на 30% і продовжує зростати».

Вопросы к статистике

Конечно, Романюк вправе обобщать информацию, как ей заблагорассудится. Но любому непредвзятому человеку понятно, что каждый из случаев нападений на журналистов следует анализировать отдельно. На предмет связи как с профессиональной работой, так и с бытовыми проблемами.

В период Виктора Ющенко, «Телекритика» анализировала ЧП с журналистами. Среди них были:

- 3 февраля 2006 года в Новой Каховке группа неизвестных избила редактора газеты «Деловые новости» Александра Гунько.

- в июне 2006 года в Херсоне подожгли квартиру собственного корреспондента газеты «Киевские ведомости» Сергея Яновского, ему и его семье удалось вырваться из огня буквально чудом.

- 27 января 2007 года около своего дома в Ровно был избит и ограблен телеоператор Александр Кондратенко.

- 12 февраля 2007 года в этом же городе избит корреспондент газеты «Сіверщина» Александр Ясенчук.

- 19 февраля 2007 года там же избита собственный корреспондент Радио Свобода Валентина Романюк.

- 3 июля 2007 года в Донецке осуществлено нападение на дом журналиста «Укринформа» Игоря Ткаченко. 

- 8 декабря 2007 года группа депутатов поселка Софиевская Борщаговка под Киевом избила журналистов телеканала «К1», среди них – и корреспондента Романа Винтонива.

- 13 марта 2009 года около киевского оперного театра жестоко избит журналист, главный редактор сайта «Проза» Анатолий Ульянов.

- 27 марта 2009 года двое неизвестных напали на заместителя председателя Госкомитета по телевидению и радиовещанию Василия Шевченко. 

- 23 мая 2009 года в Виннице первый заместитель начальника управления жилищно-коммунального хозяйства, энергетики, транспорта и связи Вячеслав Шестопал напал на журналиста ТРК «Вінниччина» Александра Ильницкого.

- 23 мая 2009 года представитель Киевского речного порта повредила камеру съемочной группы телеканала СТБ.

- 28 июня 2009 года трое неизвестных в Ровно избили ведущего канала «Рівне 1» Виталия Голубева. Потерпевшего госпитализировали в нейрохирургическое отделение. 

Сотрудник «Телекритики» Светлана Остапа, которая занималась случаями нападений на журналистов в период Виктора Ющенко, сказала мне вчера, что «как минимум половина этих случаев были бытовыми. Были скандалы, связанные с разделом имущества, ЧП в барах, когда лица с удостоверениями журналистов в нетрезвом состоянии прикрывались журналистскими удостоверениями». Я сомневаюсь, что кадровый состав журналистского корпуса с тех времен радикально обновился. И разве не резонно было бы предположить, что значительная часть нынешних проблем с журналистами связана с бытовыми причинами? Можно было разобраться с каждым отдельным случаем, обобщить, провести такой анализ и опубликовать его, чтобы все заинтересованные лица проверили факты и составили свое мнение? И сделать это до того, как заключать: «2/3 нападів на журналістів в Україні здійснює влада»?

Вопросы к освещению акции

Отар Довженко в своем анализе этого вопроса уклонился от, пожалуй, главного: а насколько значимым для СМИ является протест «с-цензурщиков»? Является ли он общественно-значимым событием, уровень которого вынуждает телевидение обязательно его показать?

При этом Отар прекрасно знает, сколь неудобна такая постановка вопроса для большинства журналистов. Кто-то считает, что показать акцию «с-цензурщиков» надо, потому что есть корпоративная этика. Кто-то не хочет создавать себе других проблем, подобно тому, как «Телекритика» избежала упоминаний о пропагандистской атаке информационных носителей холдинга одного известного олигарха в поддержку политиков Игоря Палицы и Александра Третьякова. А для кого-то ситуация еще проще. Не считать акцию «С-цензуры» значимым событием. Протесты ведь бывают разными. Их можно разделить на две группы: привлечения внимания к себе и привлечение внимание к проблемам. А это как раз был протест первой группы, о чем и говорит безапелляционное – «в Україні не працює доступ до публічної інформації».

«С-цензура» ведь не стала общественным регулятором, законодателем неких стандартов в журналистике. Для меня в определенный момент было открытием, например, то, что существует два стандарта подачи новостей – для телевидения и газет один, для Интернета – другой. В первом случае обязательны две и больше точек зрения, а во втором – можно печатать и одну, а вторую – когда она появится. То, что вторая точка зрения замалчивается и не публикуется, часто никого не смущает. Не смущает при этом и то, что нарушается требование закона о полноте информации.

Но там, где есть два стандарта, там может быть и три. Значит, нет ни одного?

Второй аргумент, по сути, заключается в том, что цензура в Украине действительно невозможна. Соглашаясь с правом Отара Довженко анализировать, как подали акцию «С-цензуры», я позволю себе дополнить его мнение.

Позавчера вечером я был гостем и на «Свободе слова» Андрея Куликова. Со свойственной «с-цензурщикам» конспирологией и незнанием фактических обстоятельств, они могут заключить, что редакция этой программы сознательно не выбрала тему их акции для обсуждения. «С-цензурщиков» никогда не смущали такие «детали», как начало сезона, работа над программой за неделю до ее выхода или, тем более, законное право редакции на выбор темы программы. Но будь акция «с-цензурщиков» действительно значимой для общества, кто мешал участнику программы политику Анатолию Гриценко сказать о ней хоть пару слов? А если он не сказал о ней, то означает ли это то, что даже в оппозиции, использующей любые аргументы против власти, не считают акцию «с-цензурщиков» общественно значимой?

Гриценко, человека системного, не надо упрекать в забывчивости.

Впрочем, ток-шоу на этой неделе будет еще не одно. И я не удивлюсь, если тема этой акции возникнет, например, в «Республике» на 5 канале. Хотя было бы неплохо, чтобы вопросы «с-цензурщиков», например, создание общественного телевидения, выносились на заседание Межведомственной рабочей группы при Президенте Украины. И если бы стало ясно, что возможности таких действий исчерпаны, то пришло время партизанить. Но решили попартизанить. Отсюда недалеко до акций типа Femen или лазания через заборы? Таково будущее «Стоп цензуры»?

От «Телекритики». «Телекритика» опубликовала, не редактируя, текст «независимого журналиста» Вячеслава Пиховшека, следуя нашему принципу предоставлять слово оппонентам. Как-то комментировать сей коктейль из заезженных штампов в адрес «Стоп цензуре!», в большинстве своем ранее уже озвученных соратниками г-на Пиховшека, не видим необходимости.

Заинтриговал нас лишь один пассаж г-на Пиховшека: «В сухом остатке. Кроме эксцесса исполнителя неизвестного без жетона УДО, совершенно понятно, что устранение самой возможности акции “с-цензурщиков” со стороны кого угодно не ставилось. Для этого – масса технических способов, как пример: вызов Лигачевой к Коломойскому. Акцию не останавливали – это тоже факт».

Мы удивлены столь мужественному признанию г-ном Пиховшеком, не являющимся симпатиком «СЦ», того, о чём наше движение заявляет уже не первый год. Что в стране существует внешний контроль как над государственными, так и частными СМИ, которыми владеют отечественные олигархи. Мы надеемся, что сделав первый шаг, г-н Пиховшек сделает и второй. А именно: назовет имена тех людей, названия тех институций, которые для устранения проблем с нежелательными для них акциями, нежелательными для освещения темами, нежелательными журналистами и т. д. могут, якобы, отдавать распоряжения владельцам наших частных медиахолдингов, г-дам Ахметову, Пинчуку, Коломойскому, Хорошковскому, Деркачу и прочим. Также г-н Пиховшек назовет схемы, механизмы, исполнителей, с помощью которых реализуются подобные многовариантные «технические способы». Озвучит, в отношении кого и чего такие «технические способы» уже были задействованы и могут быть задействованы в будущем.