Кто владеет украинскими телеканалами? Кто настоящий собственник «Интера»? Запретят ли офшорам контролировать в Украине телевизионные компании? Такими вопросами о медиасобственности задаются «Телекритика», другие СМИ и организации из года в год.

А воз и ныне там. Совсем недавно произошли два вопиющих случая: огромный медийный ресурс достался никому не известным компаниям с непонятными корнями. Сначала право строить четыре общенациональных цифровых эфирных мультиплекса получил «Зеонбуд», дитя кипрских юридических лиц, а затем сразу 55 частот (национальный охват) достались «Новому обрію», чьи кипрские «родители» имеют белизские концы.

Все понимают, что за этими компаниями стоят вполне знакомые всей Украине лица. И многие даже догадываются, кто они, эти лица. Молва, скажем, тасует вокруг того же «Зеонбуда» Лёвочкина, Фирташа, Ахметова, Хорошковского… Но прямых доказательств у общественности почти никогда не бывает.

Ситуация с прозрачностью медиасобственности в последнее время даже ухудшилась. В связи с требованиями Закона «Об акционерных обществах» каналы и издательства начали перерегистрироваться, причем повально ‑ из АО в ООО. Следствие: теперь важная информация об их жизнедеятельности не публикуется в официальной прессе, а структуру собственности больше нельзя посмотреть одним кликом на smida.gov.ua (сама smida усложнила доступ к своим данным и, такое ощущение, перестала их обновлять). Да, структуру ООО всегда можно было запросить в Госкомстате. Но с начала 2011 года Главное межрегиональное управление статистики в г. Киеве прекратило предоставлять эту информацию в связи с приказом Минюста (номер которого нам сходу назвать не смогли). Остались только местные районные администрации, чьи услуги стоят дороже и все равно предполагают предварительное обращение в Госкомстат (чтобы выяснить, где и кем зарегистрировано предприятие).

В реестрах ТРК (ведет Нацрада) и печатных СМИ (Минюст) в открытом доступе появилась информация о первом уровне владельцев, и это уже прогресс, однако, учитывая всё вышеперечисленное, отследить последующую цепочку теперь труднее, поскольку доступ к такой информации усложнился. Ну а там, где собственник офшор, ситуация и подавно была и остается глухой: Кипр и другие офшорные зоны не раскрывают информации о бенефициариях.

Иностранный опыт

В отличие от Украины, соседние страны существенно продвинулись в данном вопросе. В апреле текущего года Грузия запретила офшорам прямо или опосредованно владеть телеканалами и радиостанциями. То есть ни сами офшорки, ни структуры, среди учредителей которых они есть, с 2012 года не смогут быть собственниками компании, имеющей лицензию на телерадиовещание. В первую очередь законодательные изменения направлены на «Рустави-2», одного из трех общенациональных каналов Грузии. Его владельцы зарегистрированы на Виргинских и Маршалловых островах, пояснил грузинский медиаэксперт Лаша Тугуши на конференции «Медиасобственность украинских СМИ в офшорных зонах: проблемы и пути решения». Конференцию при поддержке International Media Support организовали Article 19 – организация, изучающая опыт раскрытия информации о владельцах СМИ во всем мире, ‑ и Институт Медиа Права, давно задающийся вопросом прозрачности медиасобственности в Украине.

Как следует из отчета Article 19, Греция еще в 2005 году запретила офшоркам иметь в медиакомпаниях долю, превышающую 1%. Причем это касается всех видов СМИ – ТРК, газет, журналов и т.д. Также тамошние печатные СМИ обязаны раскрывать источники своего финансирования.

В Болгарии в 2010 году ввели норму, согласно которой все издатели прессы обязаны раз в месяц публиковать данные о своих фактических собственниках. Под «фактическими» подразумеваются конечные, бенефициарные владельцы – физические лица.

Ограничение доли иностранной собственности в капитале СМИ: зарубежный опыт

Данные Article 19

В Западной Европе и Америке подобных норм и ограничений для офшоров не существует. Как считает эксперт Article 19 Бойко Боев, связано это с тем, что в развитых странах нет такой проблемы. Только в Восточной Европе (Украине, Болгарии, Румынии, Латвии, а также Грузии) медиа имеют в собственниках офшоры – структуры, призванные в первую очередь скрывать имена реальных владельцев. Потому что у нас, добавим от себя, медиамагнатам есть что скрывать: коррупционные схемы, использование служебного положения и близости к власти, незадекларированные доходы и прочее.

Как это сделать в Украине

Можно только порадоваться за Грузию и другие соседние страны, но поверить, что Украина в ближайшее время повторит их опыт, увы, трудно. Почти пять лет назад в парламент подали проект о прозрачности медиасобственности, которым, среди прочего, предлагалось ограничить долю офшорок. И документ даже приняли в первом чтении. Однако, рассказывает директор Института Медиа Права Тарас Шевченко, сейчас его перспективы практически нулевые: Верховная Рада о нем «забыла».

В Грузии, по словам Лаши Тугуши, было большое общественное давление на парламент. Активисты-медиаэксперты встречались с оппозицией, с послами других государств, популяризуя и пропагандируя идею прозрачности медиасобственности.

В Болгарии инициатива принадлежала самим издателям, которые пожелали, чтобы структура собственности печатных СМИ была полностью прозрачной – вплоть до уровня конкретных людей, владеющих акциями или долями. Союз издателей Болгарии обратился к правительству с письмом, требуя урегулировать вопрос происхождения инвестиций и проблему концентрации на рынке СМИ.

В Румынии произошла очень интересная история. Среди владельцев медиакомпаний полно офшорок, но давление общества привело к раскрытию информации о реальных собственниках. Местный аудиовизуальный регулятор теперь обязывает игроков рынка раскрывать информацию о собственнике ‑ физическом лице. Румынская журналистка Мануэла Преотеаса так характеризует эволюцию собственности тамошних СМИ: от кипрских анонимов до прозрачной олигархии. Впрочем, как следует из слов Мануэлы, в Румынии в принципе проще (чем в Украине) выяснить, кто стоит за офшоркой, и несколько раз ей самой удавалось это сделать.

Итак, суммируя опыт ближних стран, можно выделить два ключевых фактора, способных привести к раскрытию структуры собственности СМИ: давление общественности и желание самих участников рынка не допустить концентрации.

В Украине нет давления гражданского общества, констатирует юрист Института массовой информации Роман Головенко. И если такое давление не появится, любые законопроекты останутся на бумаге. Выход – необходимо стимулировать граждан интересоваться этой информацией, проводить среди украинцев соответствующие кампании и акции.

Зерна от плевел

Остается вопрос: какие именно способы «опрозрачнивания» медиасобственности лучше задействовать в Украине?

Во-первых, медиаюристы и медиаэксперты уверены, что предпринимать какие-либо меры в отношении печатных СМИ вообще не целесообразно. Пресса распространяется на бумаге или в интернете, а это не какой-то ограниченный природный ресурс, как в случае с телеканалами и радиовещателями. К тому же печатные издания, в силу огромной своей численности и специфической модели распространения, не имеют такого влияния на общество, как общенациональные телеканалы.

Во-вторых, уверен Бойко Боев, запрет офшорным компаниям на владение СМИ – это дискриминация. Такой запрет противоречит Европейской конвенции по правам человека. Его можно трактовать как ограничение права на свободу выражения взгляда, а это слишком жесткая мера, которую сложно назвать необходимой в демократическом обществе.

Тарас Шевченко считает, что лучше идти путем так называемых позитивных мер: не запрещать кому-то что-то, а обязывать раскрывать информацию о конечных собственниках. Особенно учитывая, что Кипр то попадает, то исключается Кабмином из списка офшоров, напоминает Роман Головенко.

Одна проблема: в Болгарии, где издатели сами инициировали раскрытие информации, далеко не все участники рынка поддерживают инициативу. Некоторые игнорируют требование или выполняют его недобросовестно. А если компания зарегистрирована в офшорной зоне, констатирует Бойко Боев, то проверить достоверность опубликованных данных о бенефициариях невозможно.

Получается, норма о запрете на офшоры в сравнении с нормой о раскрытии конечных собственников более конкретная и «надежная». Но, как уже подчеркивалось, недемократичная.

От себя добавим, что в Украине существуют политические риски и высока вероятность политического давления на медиа. В таких обстоятельствах сокрытие информации о реальных собственниках – своего рода защита СМИ: не понятно, на кого давить. С другой стороны, если желание давить появляется у лиц, облеченных властью, для них такая информация вряд ли сможет долго оставаться тайной.

В любом случае, прозрачная структура собственности массмедиа ‑ это и преграда для концентрации на рынке, и залог того, что люди смогут правильно оценить распространяемую телеканалом информацию. Любые предостережения в сравнении с этими двумя целями отходят на второй план, а выбор способа «опрозрачнивания» становится менее принципиальным.